Одна зима на двоих 2

Собрание затянулось до самой ночи, и Ким, измученная переживаниями и долгим перелетом, сама не заметила, как уснула. Даже, когда Хасс бережно поднял ее на руки и понес в ту комнату, которая всегда была для него готова, она не открыла глаз. Только улыбнулась сквозь сон, потерлась щекой о тёплую грудь и снова затихла.

***

Проснувшись утром, Ким обнаружила, что солнце уже высоко, а Хасс ушел. В комнате его не оказалось, зато на столе лежала записка «Я в казармах»

Где в Андере располагаются эти самые казармы Ким не знала. Большой город, как и прежде пугал ее своим размахом, шумными улицами и суетой, поэтому она решила отправиться в лазарет, куда накануне отнесли Манилу. Там от нее пользы будет больше.

Однако найти это место оказалось делом не простым. Ким едва не потерялась в хитросплетениях коридоров, и в итоге вообще оказалась в одном из подвалов замка.

В тяжелых кованных кольцах стояли неугасающие факелы, и их неровный свет плясал на стенах из желтого песчаника и серых плитах пола. Воздух здесь был сухой и немного горьковатый, шаги тонули в тишине и где-то впереди раздавалось непрерывное шуршание. И хотя ей нужно было найти лазарет и Манилу, Ким все-таки отправилась туда, откуда доносился звук.

После очередного поворота перед ней раскрылся полукруглый зал с выгнутым неожиданно высоким потолком. То, что сначала она приняла за шуршание, на самом деле оказалось шелестом черного песка в огромных песочных часах, стоящих по центру. В верхней части почти ничего не осталось, зато снизу, слегка поблескивая пологими склонами, темнела ровная горка. Ким обошла вокруг них и с благоговением притронулась к выпуклому холодному боку. От каждого ее прикосновения по стеклу бежали змейки разноцветных искр, а ладонь едва заметно покалывало.

Оторвавшись от часов, Ким осмотрела остальное помещение.

Вдоль стен стояли статуи кхассеров. В центре тигр с тяжелыми императорскими наручами. По одну сторону от него – лев с развевающейся на ветру гривой, по другую – черная как ночь пантера, потом пума и грациозный барс. Ким останавливалась возле каждой из скульптур, по долгу рассматривая идеальные каменные грани и изгибы, четко прорисованные мышцы. Они казались живыми, будто еще миг и зал наполнится разноголосым ревом и скрежетом когтей по камню.

Два крайних постамента были пустыми.

– Здесь должны быть рысь и ягуар, – раздался голос позади нее.

Ким испуганно подскочила и обернулась, а когда увидела внушительную фигуру императора Тхе’Маэса испугалась еще больше

– Простите. Я заблудилась. Искала лазарет, а оказалась здесь. Случайно…

– Уже сбегаешь? – хмыкнул он.

– Мне пора

– Останься.

Перечить императору она не посмела, но, когда он подошел ближе, невольно отпрянула и зажмурилась. Ей казалось, что сейчас он посмотрит тем жутким черным взглядом, после которого неизменно шла боль.

– Ты боишься? – не скрывая интереса, спросил он.

– Боюсь. – Ким отчаянно закивала, все так же не открывая глаз. Слабая защита – если захочет – шею свернет двумя пальцами.

Маэс ничего не ответил на ее признание, вместо этого подошел к центральной статуе и приложил ладонь к звериной морде.

– Хочешь знать, что это за место?

Страх был силен, но любопытство оказалось еще сильнее, поэтому девушка кивнула и приоткрыла один глаз. И хотя император стоял к ней спиной, почувствовал ее ответ и неспешно произнес:

– Это усыпальница первых кхассеров. Это символ моего клана, – провел по тигриной морде, – этот – Хасса. Глубоко внизу, под землей, под каждой из статуй покоится основатель клана.

– Почему нет двух последних?

– До последнего времени мы думали, что этих кланов больше не существует. В знак скорби символы были убраны. Но совсем недавно нашелся ягуар. Его зверь вскоре будет возвращен. Остается рысь. Хочется надеяться, что и этот клан не совсем погиб, и где-то сохранился его представитель.

– Это возможно?

– В свете последних событий, мне уже кажется, что нет ничего невозможного. Хасс нашел тебя – это сродни чуду. Новости, которые вы принесли из Милрадии и долины -тоже. Первородный камень в Андракисе – о таком мы и помыслить не могли. Это дарит надежду, на то, что будущее у нас есть.

– Что это часы?

– Их установили древние оракулы на месте, где пересекаются линии смерти первых кхассеров. Они отсчитывают сколько осталось нам всем.

– Песок черный…

– Это россыпь аракита, источник нашей силы, – Тхе’Маэс приложил руку к пузатому стеклянному боку, – раз в несколько лет все песчинки из верхней части оказываются внизу, и тогда часы переворачивают. И с каждым разом его становится все меньше и меньше. Аракит исчезает, когда его не останется совсем – кхассеров не станет. Мы пытаемся пополнять запасы, но с каждым годом камней все меньше и меньше.

Ким растерянно прикоснулась ладонью к своему горлу, которое будто стянуло удавкой. Она не могла ни понять этого, ни принять.

– Поэтому новости принесенные Хассом так важны. Нам надо миновать защиту и прорваться в Милрадию.

– А если нет?

– Тогда через несколько поворотов часы опустеют.

Его слова эхом звучали в голове и наполняли сердце страхом.