Однажды…

Неожиданно у мамы Лейлы нашлась родственница, которая оставила ей небольшую квартиру на окраине города в наследство. Так у семьи появился свой дом. Мама Лейлы сначала работала в детском садике, куда устроила ребенка, потом перешла работать в детский дом, находящийся неподалеку от их квартиры. Лейла после школы поступила заочно на юридическое отделение, чтобы выжить, устроилась работать в кафе и раз в неделю мыла подъезды своего дома. Я смотрел на этого ангела и не мог поверить, что в такой хрупкой и нежной девушке столько силы и желания выкарабкаться из нищеты.

После ужина мы решили прогуляться. Лейла рассказала, как они живут с мамой. Слушая ее, я понимал, что моя прежняя жизнь была иной. Я не помнил, чтобы голодал когда-нибудь или не мог выйти на улицу из-за отсутствия зимней обуви. Решение бытовых вопросов, которым я вообще не придавал значения, для этой девочки были практически волшебством.

Прогулявшись по парку, я заметил, что Лейла совсем продрогла. На дворе март пел арию первой капели. Я предложил проводить Лейлу на такси, на что получил бурный отказ. По ее мнению, было безрассудно платить за такси, когда есть метро, наполненное своим очарованием и особым миром.

Когда мы спустились в метро, Лейла взяла меня под руку и сказала, что у нее здесь есть дело. Народ привычным потоком хлынул в вагоны, но Лейла стала двигаться к выходу. Я ничего не понял, ведь мы просто вышли на другую сторону перрона, но спорить не стал.

И вдруг на выходе я услышал звучание аккордеона. Мой профессиональный слух безошибочно определил, что играет профессионал. Подойдя поближе, я увидел скромно одетую бабушку, которая невероятно виртуозно играла на этом тяжеловесном инструменте. За годы обучения музыке я благодарил маму, что играю на скрипке, легком и милом инструменте. Помню измученных потных ребят, которые тащили на себе на каждое занятие неподъемный «гроб» с баяном или аккордеоном.

После слов благодарности мама всегда заключала, что только она знает, что для меня лучше.

На удивление в руках сухонькой женщины инструмент не выглядел таким уж тяжелым. Она двигалась, будто на сцене, концертные постановочные позы я безошибочно признал. Лейла достала свои чаевые и бросила в чехол. Мне показалось это странным, ведь семья Лейлы сама нуждалась. Моя спутница, будто услышав мысли, сказала, что бабе Нине эти деньги нужнее, потому что у нее тяжелая судьба.

Бабушка прекратила играть, поздоровалась с нами, поблагодарила свою благотворительницу за помощь и спросила, какую для нас сыграть мелодию. Я растерянно пожал плечами, тогда бабушка сыграла прекрасное танго, которое прежде я не слышал. Мы еще немного постояли и отправились домой.

Подходя к подъезду Лейлы, я понял, что влюбился в нее. Впереди предстояла серьезная битва с родителями, ведь принять мою Лейлу с ее родословной они не собирались.

Мои опасения оказались не напрасными. Убеждения и разговоры о моей Лейле мама даже не хотела слушать. Она вспомнила, с каким трудом приняла мой уход из консерватории. Но на этот раз она не собиралась сдаваться. После громких продолжительных выяснения отношений мама заключила: «Выбирай: или мы, или она!» Мама всегда была импульсивной женщиной, но в этой ситуации меня смущала позиция отца, который просто молчал, опустив голову. В сердцах я собрал вещи и отправился ночевать в студию, где частенько после работы приходилось оставаться на ночлег.

Утром друзья помогли подобрать маленькую квартирку в аренду, где я смог начать свою самостоятельную жизнь, полную радости и счастья. Мама Лейлы приняла меня без лишних слов. Маленькая, худенькая, измученная бесконечными бытовыми проблемами и бедностью женщина не потеряла с возрастом привлекательности и чувство юмора.

Наш роман с Лейлой развивался стремительно, через месяц мы стали жить вместе. По вечерам я забирал Лейлу из кафе, мы делали лишний круг и каждый вечер слушали бабушку Нину.

Со временем я стал обнаруживать в доме всякую безделицу типа брелочков, статуэток, свистулек и прочей ерунды. Оказалось, моя избранница каждый день покупала этот хлам в переходах метро. Денег мне было вовсе не жалко, но я не мог понять, как такой практичной девушке могут пригодиться эти покупки. На что Лейла, взяв в свои ладони мое лицо, глядя на меня широко открытыми глазами, сказала, что эти продавцы – нищие люди, но им стыдно просить милостыню, и нет ничего предосудительного в том, чтобы немного подыграть им, не унижая их достоинства. Ведь она платила за труд.

Такие простые слова, но они перевернули все в моей душе. Через какое-то время я и сам стал приносить в дом потертые книги и элементы старинных хрустальных люстр.

Наши дни пролетали стремительно, я не успел моргнуть глазом, как с Лейлой мы отметили шесть месяцев нашей совместной жизни. В душе осталась горечь только от того, что родители так и не приняли Лейлу, и мы прервали с ними отношения.

Но вскоре нам предстояло встретиться, правда, в больнице. Машина родителей попала в автокатастрофу, это был несчастный случай.