Однажды

С того дня прошло больше пятнадцати лет. Я до сих пор не могу спать в тишине, а идеальный порядок меня просто раздражает. А все эти годы я молю об одном – чтобы Глеб навестил меня, хоть во сне. Хочу попросить у него прощения… Но он не приходит, не хочет… Но я верю и жду: он придет. Однажды он придет…»

– …Нина, что скажешь, а? – доносится до меня голос Лизы.

Я поднимаю голову и только сейчас вспоминаю, что мы с девочками сидим в кафе. У нас обеденный перерыв.

– А ты что думаешь? – Наташа вопросительно смотрит на меня и, заметив мой непонимающий взгляд, поясняет: – Лизка с парнем опять поцапалась…

– Да, – кивает Лиза. – Это Эдик виноват… Мы уже три дня не разговариваем.

– Я считаю, что первый шаг должен делать парень, – говорит Наташа. – Тем более, он виноват. А ты что скажешь?

– Однажды… – само собой вырывается у меня.

– Что? – они недоумевающее глядят на меня.

– Живем, говорю, однажды…

Гордость

1

Мы с Вовой не разговаривали уже больше недели. Мы поссорились. Опять. Самое обидное, что поссорились из-за какой-то ерунды; впрочем, как всегда. Если честно, я уже даже забыла из-за чего конкретно, но зато помнила то жгучее чувство обиды, ту железобетонную уверенность в своей правоте. Впрочем, я и была права.

Я сидела в комнате одна и читала книжку. На самом деле, честно говоря, просто листала её и смотрела поверх страниц – гипнотизировала взглядом мобильник. А он, зараза, молчал. «Что же он не звонит? – думала я. – Столько времени прошло, а он не звонит, не пишет. Подумаешь, какой гордый…»

Рука сама собой потянулась к мобильнику: а что если первой написать? Ну или позвонить? Нет! Ни в коем случае! Я отдёрнула руку. Почему я должна звонить первой? Ведь во всём виноват Вовка. Пусть он и извиняется!

Время шло. Он не звонил. Подумаешь, обиделся он! Гордый. У меня, между прочим, тоже есть чувства и своя, девичья, гордость… Или глупость? На миг в душу закралось сомнение: может быть, действительно ну их, эти неписанные правила? Наплевать на «гордость», взять и позвонить первой?

– Нет, не вздумай! – упрямо твердила Гордость. – Только попробуй, тогда Вовка решит, что ты безвольная и слабохарактерная, что с тобой можно поступать так, как вздумается…

«Она права, – подумала я. – Так и будет… Вовка решит, что я жить без него не могу. А я могу. Ещё как могу! Это он без меня не сможет…»

Я вздохнула, поглядела в окно. На улице светило солнышко, пели птички. Одним словом, погода давала людям возможность в полной мере насладиться последним месяцем лета… Пойти погулять, что ли? Ага, одной. Нет, одной не вариант. Я не привыкла к одиночеству. Позвать кого-нибудь? Кого? Ведь Оксана отчалила в деревню к бабушке, Динку богатенькие предки в Париж повезли, а Полина – на весь август уехала в спортивный лагерь. И вдруг я вспомнила об Ане Васильевой. Не то что бы она моя подружка… Скорее просто одноклассница. Но всё же лучше с ней погулять, чем сидеть дома одной.

Я набрала номер Васильевой. Долгое время в трубке раздавались гудки, а потом наконец послышался знакомый голос.

– Привет. Это я, Оля, – сказала я.

– Привет, – тихо отозвалась Аня.

– Гулять пойдёшь?

– Нет, – ответила она.

– Почему?

Честно говоря, я не ожидала такого ответа. Толком Васильева ни с кем не дружила, только с юркой Хохолковым и общалась. Да и он куда-то пропал – уже давненько его не видно, не слышно.

– Так, просто… – Аня вздохнула. – Я занята. Не могу говорить. Пока.

– Пока.

Я бросила мобильник на стол, в ту же секунду телефон пискнул – пришло смс-сообщение. Сгорая от нетерпения, я принялась читать сообщение. Думала, что Вовка написал. Даже успела представить себе длиннющее сообщение с извинениями и признаниями в любви… Но сообщение оказалось очень коротким: «Ваш баланс менее 30 рублей».

С ненавистью швырнула мобильник на подоконник и села у окна. Из моего окна был виден весь двор: в песочнице копались малыши, мальчики гоняли мяч, какая-то девочка качалась на качелях. В стороне от всех, на самой дальней лавочке сидела худенькая девушка с чёрными волосами, собранными в хвост. Лица девушки я не видела, но сразу поняла, что это Васильева.

2

Это действительно была Аня. Она сидела на лавочке, положив руки на колени, и сосредоточенно смотрела прямо перед собой.

– Привет! – я устроилась на лавочке рядом с ней.

– Привет, – не сразу отозвалась Аня, глядя куда-то мимо меня. Взгляд у неё был очень странный, будто невидящий. Я внимательно посмотрела ей в лицо и увидела, что её карие глаза красные и припухшие да и всё лицо бледное, заплаканное.

– Что-то случилось? – спросила я.

И на этот раз она ответила не сразу. С её длинных ресниц сорвалась слезинка. Она потекла вниз по щеке, потом капнула на красную футболку.

– Юра… Он… умер, – сорвалось с побледневших губ Васильевой.

– Как? Когда? – только и смогла вымолвить я.

Юра Хохолков учился с нами – со мной, Аней и Вовкой – в одном классе. В прошлом году он перешёл на домашнее обучение. От учителей и ребят я слышала, что он сильно заболел. Поговаривали даже, что у него лейкоз. Собственно говоря, больше я ничего о нём не знала. Да и как-то не особо интересовалась…