Однажды будет ветер

Диана Ибрагимова Однажды будет ветер

Посвящается детям, которые ищут свой путь,

и взрослым, которые его потеряли

Пролог

Вот уже два века дома делились на мертвые, спящие и живые. И все они были опасны. Мертвые грозили рухнуть и похоронить Аделину под обломками, спящие могли проснуться и стать живыми, а живые не раз пытались ее убить.

Странница давно находила нужные дома с первого взгляда. Еще издали она угадывала мертвые, где не было ни одной духовной искры. Ни в кирпичах, которые крошились, как сухари на терке, ни в дырявом полу, ни в кровле, что лежала на стропилах, точно сбитая птица, медленно теряя перья, – обломки глиняных или цементных пластинок.

В развалинах никто не жил, не считая пауков и гадов да голубиных стай на чердаке. Мертвые дома были пусты, когда принц Аскар запустил Ветродуй и запечатал всех людей в их жилищах. Без хозяев они рушились и плохо спасали от непогоды, но все же Аделина много раз предпочитала делить кров с мышами, дождем и снегом, потому что мертвые дома казались ей самыми безопасными.

Вторые на очереди – колыбели сновидцев – были тихими, пыльными и темными. Их окна изнутри закрывали шторы, а снаружи занавеси плюща. Такие дома походили на склепы, окруженные баррикадами глухих садов, стенами крапивы и путами дикого винограда. Хозяева спящих находились внутри, но проводили заточение во сне, надеясь проснуться уже людьми. Энергия их жизни питала стены и колонны словно кровь человеческое тело, поэтому такие дома погибали медленней. Странница редко в них ночевала, а если и ночевала, то старалась ничего не трогать и ложилась спать прямо на голый пол, избегая даже ковров. Здесь не стоило тревожить вещи, потому что любая могла быть сосудом души. Прикоснись к ней – и разбудишь хозяина. Однажды в молодости Аделина забрела в такой дом и решила затопить камин, чтобы согреться. Кто же знал, что там сидит вздорная старуха, которой вечно холодно! Она проснулась, полная негодования, вселилась в пламя и обожгла протянутые к нему руки Странницы. Шрамы остались до сих пор.

Но даже это было безобиднее коварства живых домов. Их Аделина легко узнавала по дыму из труб, по крепким заборам и ухоженным садам. По тряпицам, что сами собой сновали по окнам, стирая с них подсохшие дождевые разводы. По перчаткам, которые деловито доили забредшую во двор корову, а потом выливали молоко в миску кота, чтобы он почаще приходил гонять в сарае мышей.

Хозяева живых домов были сильны духом. Заточенные в четырех стенах, они не пустили все на самотек и как могли старались поддерживать свои каменные тела. Они заботились о них, чинили, охраняли от диких зверей и вели, насколько это было возможно, обычную мирскую жизнь. Таких домов осталось совсем немного. Одни привечали Странницу как дорогую гостью, а другие были смертельными ловушками, и не угадаешь заранее, кто есть кто.

Аделина избегала заходить в живые дома, если того не требовала работа, но все-таки нашла среди них верных друзей. Этим утром она торопилась к старине Грегору, в деревеньку под названием Вишневый лог. Натруженные ноги давно гудели и просили пощады, но останавливаться было нельзя. Стоит только присесть на минутку и снова встать, как стопы вспыхнут нестерпимой болью, все натертые места заноют одновременно, а колени перестанут разгибаться. Пока расходишься, уйма времени пройдет.

– Ничего-ничего, – задыхаясь, говорила себе Аделина. – Я ужасно крепкая старушка. Я еще даже взбираюсь на холм без палок! Всего один бугорок, и я на месте. А если я отдохну и опять наберусь сил, то ни за что не смогу с этим покончить и так и буду ходить по миру, пока не замрет мое сердце. Но даже тогда, я уверена, мои ноги пройдут еще добрую сотню шагов – до того они к этому привыкли.

Наверху она застыла на секунду, наметанным глазом высматривая в округе признаки ветра. Он больше не был ей нужен, но привычка осталась.

Долину внизу обнесло туманом, как это часто бывает в ту пору, когда лето плавно перетекает в осень. Деревню будто накрыло лебединое крыло, но Аделина сразу увидела домик вдовца Грегора. Его выдавала чудесная ярко-оранжевая крыша, будто кусочек рассветного неба выглянул из облаков. Даже спустя столько лет черепица не выцвела и не потеряла блеска, потому что ее сделали кудесники, способные придавать вещам долговечность и другие удобные свойства. Такие изделия стоили дорого, и в свое время Грегор смог позволить себе только одну эту крышу, посчитав ее самой важной частью дома после фундамента. И он не ошибся – оранжевая кровля служила ему верой и правдой еще со времен молодости Грегора, истекшей задолго до запуска Ветродуя. Благодаря крепкой крыше дом был защищен от плесени и гнили и сохранился не хуже богатых особняков. Разве что местами виднелись щели в деревянных рамах, заботливо забитые сухой травой и замазанные глиной, да облупленная краска, которую хозяин не обновлял с тех пор, как Аделина принесла ему последнее ведерко два года назад.

– Здравствуй, Грегор! Здравствуй, мой дорогой!