Однажды я стала женой проклятого герцога: Змеиный Король

Кажется, госпожа Ария Тернер научила всех нас, что значит брать счастье в свои руки. Или же не брать, а захватывать, как самый жестокий и непримиримый из завоевателей мужских сердец.

Я по-настоящему разозлилась.

Откуда, скажите на милость, они это взяли? Как они могли только выдумать подобную ересь, выставляя меня жалкой соблазнительницей, берущей в охапку белого и пушистого принца. Я тут же больно прикусила губу, вспомнив светло-серые глаза, словно дожливое небо. Не удивлюсь, если это его рук дело.

— Ни одного слова обо мне, матушка, — грустно обмолвилась Патрисия, жадно разглядывая нашу с принцом фотографию. Ту самую, где он целует меня в ушко.

— Вам стоит радоваться, — мрачно отозвалась я, — кто знает, что в этой газете еще могли выдумать.

Я заметила, как Ванесса щелкнула зубами и одним махом выпила бокал вина, оставляя отпечатки красной помады на стекле.

— Очаровательно ядовитая газетенка, — сверкнул глазами отец. — Не расстраивайся, Ария. Помнится, как-то давно мне досталась характеристика пьяный маразматик. Подобные сплетни быстро забываются. Особенно, когда появляются другие.

Что-то мне подсказывает, что подобное едва ли быстро забудется. Интересно, весь следующий выпуск Еженедельного Вестника тоже целиком и полностью будет посвящен моей скромной персоне?

Я со стоном уронила лицо в ладони. Святое небо, не дай бог это увидит герцог Блеймонд…

Тем временем то ли от выпитого за завтраком алкоголя, то ли от обыкновенной злости лицо Ванессы начало стремительно краснеть. Но не успела названная матушка произнести хоть слово, двери в большой обеденный зал распахнулись. Я обернулась, моргая от яркого солнечного света, льющегося из высоких окон. К нам пожаловал господин обер-камердинер, дрожа, словно осиновый лист на ветру.

— К нам пожаловал гость, ваша светлость, — как-то по деловому произнес господин Ватс.

— В такой ранний чай и без предупреждения? — удивился эрцгерцог Тернер. — И кто, позвольте спросить, является сей невоспитанной персоной?

Господин обер-камердинер сглотнул и, смотря почему-то исключительно на меня, проговорил:

— Его высочество — принц Себастьян Кайдзен.

Глава 2 — Отменный кофе

Мне ведь просто послышалось, верно?

Все уставились на меня. И тут нахлынули воспоминания с Зимнего Бала.

Ты принадлежишь мне, звездочка…

А после разговор с герцогом Блеймондом, не помню, как оказалась дома и сняла с себя огромное платье, но после я плакала. Долго.

Отправившись в постель, я заперла дверь и рыдала в подушку, потому что не могла сдержаться и не хотела, чтобы меня услышали.

Я ненавидела Киллиана. Ненавидела его гнусные слова, безумную уверенность в своей правоте, запах табака и мыла. Ненавидела, как пыталась оправдать его несмотря ни на что, хоть и знала наверняка, какие посылы им руководят. Я знала, что он собирается сделать, и все равно скучала по нему. Мне было противно, что я скучала по нему.

Я до сих пор вглядывалась во всех незнакомцев, желая увидеть знакомые черты, которые мне нравились и не подозревала, что разрушаю себя. Мне жутко хотелось оказаться в его объятьях, дотронуться до холодной идеальной кожи, белых волос, почувствовать себя защищенной в объятиях монстра, который все разрушит.

Я покачала головой. Все это было притворством. Игрой.

Все поместье замерло в ожидании важного гостя. Я сидела, замерев, и прислушивалась далеким уверенным шагам. Каждый звук усиливало полное отсутствие посторонних шумов. Никаких движений прислуги, звона посуды, хлопков дверей. Только шаги и мое грохочущее сердце.

Для чего Киллиану официально посещать поместье Тернеров? Конечно, мага ничего не остановит, если он захочет попасть в мою комнату, но так хотя бы я не буду уязвимой в глазах остальных. Никто не узнает, какое влияние он на самом деле на меня имеет.

Он ведь не собирается заявить на меня ухаживания, верно? Едва ли я смогу тягаться с принцем. Что Киллиан, черт возьми, задумал?

Мой пульс участился. Я вскочила со своего места.

— Извините, — пробормотала я онемевшими губами, — мне… мне нужно идти.

Звук шагов становился все громче, я поспешила к выходу из обеденного зала, но Ванесса перегородила мне путь, вцепившись острыми ногтями в плечи. Я болезненно ахнула.

— Сядь на свое место. Живо, — прошипела она змеей на ухо. Меня затошнило от тяжелого шлейфа ее сладких духов.

Я лишь презрительно хмыкнула и обошла ее по дуге, но остановилась, стоило ей произнести:

— Иначе я уволю твою прислугу. Не забывай, пока тебе нет восемнадцати, ты находишься в моей власти!

Когда зубы болезненно заныли, я разжала стиснутые челюсти и повернулась. Эрцгерцог Тернер и Патрисия встали со своих мест, чтобы сделать принцу приветственный поклон.

— Здравствуйте. Надеюсь я вас не потревожил в столь раннее время.