Однажды я встретила волка (СИ)

Все закончилось, когда Митьяна устала бегать вокруг озера и позволила Лику схватить себя за загривок. Она улеглась на траве, вытянув лапы, а волк навис над ней и лизнул в макушку.

— Будем считать, что победа за мной, — довольно проурчал он.

— Я поддалась тебе, — не согласилась Мита.

— Как и я тебе. Какой приз полагается победителю?

Травница закатила глаза.

— О призе мы не договаривались.

— Значит, я могу выбрать любой? — хитро прищурился Лик.

— Почему-то мне кажется, я знаю, что ты выберешь.

Митьяна прислушалась к себе. Голос волчицы, которая наслаждалась погоней, затих, уступив ее собственным чувствам. Решив, что так будет правильно, она зажмурилась и представила, как ее тело вновь становится человеческим. Похоже, в своих желаниях они с Ликом совпали: стоило ей ощутить знакомую тяжесть намокших распущенных волос и щекотание травой обнаженной кожи, как горячие губы коснулись ее плеча.

— Именно это… — прошептал он ей на ухо.

Рука волколюда властно провела по девичьему бедру, и Мита вся покрылась мурашками. Кровь прилила к лицу, стало жарко, несмотря на ночную прохладу. Лик покрывал поцелуями шею, с каждым разом все ожесточеннее и иногда прикусывая кожу. Когда он развернул Миту к себе и нашел ее губы, девушка задохнулась от неожиданности. Возбуждения.

И от легкого страха.

Все предыдущие разы Лик был осторожен и нежен. Сейчас он больше походил на зверя, чье желание обладать брало верх. Он догнал ее здесь, на берегу озера, и заявил на нее свои права. Его ладони теперь исследовали тело травницы, оглаживая изгибы, сжимая грудь, бедра, ягодицы, словно подчеркивали: мое. Близость пьянила, от нее у Миты кружилась голова и перехватывало горло. Когда Лик оторвался от поцелуя и провел языком по ее ключицам, она коротко вздохнула. Когда коснулся ложбинки, обхватил губами сосок и слегка прикусил — застонала, прогнувшись в спине. Это раззадорило волколюда еще больше: он перехватил ее запястья, не давая возможности двинуться, и продолжил играться с грудью языком.

— Ли-ик… — всхлипнула Мита.

На мгновение происходящее показалось ей преступлением. Согласно людским законам, она не должна отдавать свое тело мужчине до замужества, и богиня-матерь Иина, вероятно, не подарит ей более своего благословения. В ответ Зверь внутри нее возмущенно зарычал. С чего бы ей теперь подчиняться этим нелепым правилам? И зачем ей теперь людские боги? Всевидящей все равно на подобные предрассудки.

Лик, наконец, отпустил ее руки, и Митьяна тут же обхватила шею Лика. Осмелев, она притянула его ближе, чувствуя, как обнаженный торс касается ее живота. Внутри все сжалось от сладостного предвкушения. Зарычав, Лик снова впился в ее губы поцелуем, а когда отстранился, его глаза были темными, как безлунная ночь.

— Не отпущу, — вкрадчиво пообещал он.

Лик приподнялся, дав Мите возможность осмотреть его подтянутую мускулистую фигуру, и девушка впервые пожалела, что от узкого месяца было так мало света. Она провела руками по груди, нащупала перекатывающиеся под кожей мышцы. Издав глухой рык, Лик обхватил ее ягодицы и резким рывком вошел в нее. Мита вскрикнула, почувствовав, как на ресницах набухли слезы.

Боги, никто не говорил, что это больно!

Однако боль вскоре сменилась острым наслаждением. Оно билось в груди, тянулось в низу живота и было так велико, что, казалось, пыталось вырваться наружу. Впившись ногтями в спину Лика, Митьяна кусала свои губы, стонала, сходя с ума от растекавшегося по всему телу жара. Она то чувствовала Лика внутри себя, то, наоборот, растворялась в этом ощущении, иногда пыталась отстраниться, чтобы найти взгляд волколюда, но его сильные руки не позволяли. Она не знала, сколько выдержит еще, но мысленно — а может и вслух — умоляла его не останавливаться.

В эти долгие сладостные мгновения они были одним целым, и теперь Митьяна не хотела терять частичку себя, что отныне навеки осталась в нем. Разве что в обмен на его собственную.

Перед тем, как завершить, Лик шепнул ей в губы ' моя ' и напоследок сжал бедра. А затем повалился на траву рядом. Мита тяжело дышала, прижав руки к груди. Все тело дрожало.

— Никогда не получал такого удовольствия, — проурчал волколюд ей на ухо. Его рука легла на живот, вторая проскользнула под ним, заключая девушку в объятия.

Митьяна прикрыла глаза, пытаясь успокоить колотящееся сердце. Близость с мужчиной всегда казалась ей чем-то далеким: она не знала никакой любви, кроме отцовской, а матери, которая могла бы таким поделиться, лишилась рано. Впрочем, вряд ли мать смогла бы рассказать ей о том, каково это — любить волколюда. Занятно, но именно сейчас, будучи нагой и незащищенной, Митьяна чувствовала себя в тепле и безопасности — как будто кольцо рук Лика давало ей все. Грудь распирало от нахлынувших чувств, и она не знала, что с ними делать. Сохранить внутри? Закричать, выплеснуть их наружу? Ничто из этого теперь не казалось ей правильным.