Однажды я встретила волка (СИ)

Чуть поодаль держались молодые охотники клана, которых Мита никогда не видела. Их сопровождала стройная поджарая волчица с глазами, будто выточенными из скварца — совсем как в серьгах, подаренных отцом. Оттого их взгляд был особенно пронзительным. Довольно быстро Митьяна сообразила, что это была Кама, первая охотница клана, и прозвище «Зрячая» вполне ей подходило. Стоило волчице посмотреть на новоиспеченную волколюдку, как ее морда скривилась, выражая презрение. ' Ты никто, — словно говорила она, — и эта охота станет для тебя последней '.

— На дух ее не переношу, — пробурчала Тайра, и Мита едва не подпрыгнула.

— Мне еще не доводилось с ней общаться, но я понимаю, о чем ты.

Тайра фыркнула, и в этом звуке Мите послышалось одобрение.

Вокруг дочери вождя крутилась молодая волчица — худая, светло-серая, с темной мордой, на которой сложно было углядеть карие глаза. Митьяна помнила ее — они встречались рядом с плато Авент, — но имя упорно не хотело всплывать в голове. Волчица подчеркнуто не замечала новенькую, внимательно наблюдая только за Тайрой. Позади нее тенью держался уже знакомый ей волк с пепельными подпалинами на морде — Виран.

В их небольшой группе, как успела заметить травница, наметился разброд: Тайру и Каму считали одинаково высокими по статусу и кто-то готов был слушать первую охотницу, а кто-то безропотно подчинялся первой воительнице.

' Веселая выйдет охота… ' — с тоской подумала Митьяна.

На этот раз Лик был далеко. Нарочно или нет, но их развели по разные группы: отряды Камы и Тайры заходили с востока, вдоль берега реки, тогда как Лик должен был повести своих по западной стороне. Хоть сын главы и уверял Миту, что все будет в порядке, но та не соглашалась и теперь нервничала до дрожи в лапах. Презрительные взгляды, которыми Кама одаривала ее время от времени, совершенно не помогали.

Когда над лесом разнесся тонкий переливчатый вой, Кама навострила уши и резко скомандовала:

— За мной!

Тайра фыркнула и оскалилась. Дав знак следовать за ней, она отстранилась от первой охотницы и повела воинов за собой.

— Не отставай, — прошипела она Митьяне, — иначе пойдешь за Камой.

Травница испуганно кивнула и поспешила занять место в середине.

Волколюды двигались молча, бесшумно, как тени, и, если бы не запахи, шлейфами тянувшиеся от нечетких силуэтов, Мита бы давно их потеряла. Луна то скрывалась за облаками, то вновь появлялась. Как-то Тайра пробурчала, что это дурной знак, и травница поинтересовалась, почему.

' Не то чтобы я в это верю, но некоторые считают, что луна — это око Всевидящей, — пояснила она. — И когда тучи скрывают его, земля погружается во тьму и мало ли что может произойти без ее ведома… '

Выдумка или нет, а волколюды нервничали. Отряд, который вела Тайра, неспокойно озирался по сторонам, словно из-за любого куста им наперерез мог выскочить разъяренный лось или медведь.

Митьяна помнила, как проходила охота — Лик заставил ее выучить все назубок. Сначала группа волков-разведчиков прочесывает лес в поисках крупной добычи. Как только они находят подходящую цель, то молчаливо подзывают сородичей. Далее в дело вступают загонщики, их задача — отделить цель от стада, или же просто загнать, если добыча бродит одна. После того, как загонщики измотают животное, несколько волков вступают с ним в бой и побеждают — или проигрывают и отступают. Кому принадлежит право убить зверя — решается на месте. Почему-то Митьяне казалось, что ей такой возможности не дадут — впрочем, как Зверь ни хотел покрасоваться перед остальными и заслужить уважение стаи, сама Митьяна не горела желанием кого-либо убивать.

Лес дышал спокойствием, и, если не знать, зачем волки брели сквозь густые заросли ельника, можно было подумать, что они вышли на прогулку. Не подкованный опытом глаз не заметил бы, как осторожно они ставят лапы в своей бесшумной походке, как напряжена каждая их мышца, скрытая под густой шерстью. Никто из них не произносил ни слова, но Мита замечала, как дергаются уши, усы, хвосты, как двигаются губы и нос. Им не нужны были слова, чтобы общаться. Гораздо больше они могли сказать одними движениями, неуловимыми, как ветер. Травница не знала этого языка, но интуитивно понимала смысл многих жестов. Она почти не вглядывалась в гущу леса в поисках дичи — гораздо интереснее было наблюдать за остальными и толковать их.

Их группа направилась восточнее и держалась близ реки — так решила Кама и возражать никто не стал. По пути Виран, замыкающий их небольшой отряд, объяснил Мите, что в первой половине ночи звери нередко приходят на водопой и там их можно перехватить.

— Охотники знают практически все тропы, которыми ходят к реке, — сказал он. — Нередко предугадывают, где стадо остановится на отдых, где будет прятать детей.

— А что, вы и на детенышей охотитесь? — удивилась Митьяна. — Мой отец никогда их не убивал, только если у кого-то не было шансов выжить.