Однажды я выберу тебя

– Серьезно?

– Промышленным полубогом, хотя имел в виду настоящего.

– Думаешь, он гей? Би? Просто любопытный? Или любит эксперименты?

– Не знаю, но иногда он так на меня смотрит, что я готов поклясться… – Я уставился в пустой белый потолок. – Да нет. Просто выдаю желаемое за действительное.

– Может, и нет, – протянула Дарлин. – Вдруг он просто сдерживается.

– Вполне возможно, – проговорил я. – Боже, да он весь застывший, замкнутый, неприступный. И, честно говоря, просто придурок. Хотя, надо признать, он думал, что история, рассказанная им на собрании Анонимных наркоманов, так и останется в стенах той комнаты. А она маячит перед глазами в собственном доме. – Я махнул рукой. – В любом случае, это просто увлечение; он очень сексуальный. Так что переживу.

– Ну, если ты так говоришь, – с сомнением протянула Дарлин. – Но ты не кажешься счастливым. И от этого мне грустно. Уверен, что все в порядке?

Я улыбнулся в трубку.

– Знаешь, я люблю тебя.

– Я тоже тебя люблю. А что еще? Как дела с предками?

– Пройденная локация: ужин с мамой.

Дарлин издала какой-то звук, а я представил, как она резко подскочила и отвела с лица длинные темные волосы.

– Черт, она наконец-то появилась? И что? Как все прошло?

– Нормально, – проговорил я. – Не так хорошо, как хотелось бы, но и неудачной я бы встречу не назвал. Она попыталась объяснить семь лет отчуждения тем, что «все случилось так быстро».

– А твой отец?

– Она хотела с ним поговорить. Я сказал, что он должен мне позвонить. Я умолять не стану, – я почувствовал ком в горле и закашлялся, но Дарлин все поняла.

– Ох, милый, – проговорила она. – Ты невероятный и удивительный. И если кто-то этого не понимает, будь то хоть сам полубог, клянусь, он ни черта не стоит. Правда. Знаю, что мои слова не помогут, но…

– Я буду иметь их в виду.

– Как бы я хотела тебя сейчас обнять.

– Я тоже. Но, черт возьми, ты не хуже Опры можешь заставить людей плакать. – Я тяжело вздохнул. – Как дела с адвокатом Сократом?

Дарлин жила в доме Викторианской эпохи по соседству с отцом-одиночкой, боровшимся за опеку над маленькой дочкой. В типичной для себя манере Дарлин прикипела сердцем и душой к ним обоим.

– Тебе лучше не знать, – пробормотала она.

– Потому что ты безумно счастлива? – спросил я. – Об этом я точно хочу знать. Мне никогда не станет хуже от твоего счастья.

– Да, Макс, – призналась она. – Знать, что ты нашел подходящего для себя человека… Ничто не может быть лучше, в буквальном смысле.

Я прислонился лбом к стеклу.

– Я не такой, как ты, Дар. Я бы тоже хотел попробовать. Но сколько раз мне разобьют сердце прежде, чем я сдамся?

– Шестнадцать, – проговорила Дарлин.

Из меня вырвался смешок.

– Повтори еще раз.

– Прежде чем все станет по-настоящему плохо, тебе могут растоптать сердце шестнадцать раз.

– Серьезно?

– Ага. Это наука. Итак, а у тебя… сколько? Три?

– Настоящих три. Трэвис, смерть Карла, родители.

– По моим подсчетам, осталось еще тринадцать. И только тогда стоит бояться поскользнуться.

– А за сколько идет полубог?

– За пять, – авторитетно заявила она. – Так что осторожней с этим парнем.

Я рассмеялся, хотя при мысли о том, что Сайлас окажется в списке потенциальных разбивателей сердец, у меня екнуло в груди.

– С математикой не поспоришь, так ведь?

– Не я создаю правила науки.

Я засмеялся еще громче.

– Ну, кажется, я свое дело сделала, – проговорила она. – Черт, опаздываю на репетицию. Мне нужно идти, но только если ты и правда в порядке. Я могу ее отменить. Или сказать, что опоздаю?

– Ни за что. Иди. Они же не смогут начать без тебя.

– Ладно. Я люблю тебя, Максимилиан. Будь осторожен и позвони мне на днях.

– Конечно. Я тоже тебя люблю.

Я повесил трубку и улыбнулся про себя. Если с отцом ничего не выйдет, у меня есть Дарлин. И Даниэль. И Малькольм. Друзья, которых я люблю. И я им тоже дорог. Я хотел бы воссоединиться с кровными родственниками. Но у меня есть и другая семья. Друзья, которые принимают меня таким, каков я на самом деле.

* * *

Я направился в кухню. Как обычно, там находилась Рамона с тремя помощниками. Мне нравилось, что она обходилась со мной по-матерински ласково. И, кажется, единственная из всех служащих не боялась Маршей. Сезар говорил, что она проработала в семье почти тридцать лет, и наняла ее сама миссис Марш.

– Доброе утро, Макс, – с улыбкой проговори- ла она. – Как устроился? Запомнил, где что находится?

– Спасибо, более-менее, – произнес я. – Вчера я заблудился всего десять раз. Надеюсь, сегодня получится вполовину меньше.

Она рассмеялась.

– Ну, если снова потеряешься, меня ты всегда сможешь найти прямо здесь. Если что-то будет нужно, только скажи.

– Спасибо.

– Какие на сегодня планы?

– Хочу съездить в город, пока не началась смена. Вам что-нибудь привезти?

– Какой же ты милый. Нет, спасибо, ничего не нужно.

В кухню вошел Сайлас Марш. В строгом твидовом костюме, жилете и шелковом галстуке медного цвета. Золотистые волосы все еще не просохли после душа.