Однажды, или Навсегда (СИ)

— Хууу, — вздохнула с облегчением Элиза. — как она?

— Без сознания, неизвестно когда очнется.

Как только Александру перевели в палату, я сел рядом, взял ее маленькую ручку в своих ладонях, и не отходил от неё.

— Извините? — женский голос раздаётся сзади, я повернул голову, и узнал отца Александры, значит женщина ее мама.

— Здравствуйте. — ворвался в палату Майкл.

— Вас здесь слишком много. — зло сказал я.

— Что? — женщина возмутилась.

— Милая он прав…

— Я вам объясню все. — сказал Майкл, и все вышли из палаты. Ворвались толпой бл*, моей малышке нужен воздух, она дышит за двоих.

Самые ужасные сто шестьдесят восемь часов в моей жизни. Семь дней, моя девочка лежит как не живая, только пиликание в этих приборах говорят что она жива. Врач говорит что все в порядке, это только вопрос времени, когда она очнется. Уже самые мелкие порезы затянулись, а она никак не очнется.

Марта — мама Александры пытается меня накормить все время, а у меня кусок в горле не лезет. Но есть нужно, мне нужны силы, когда моя девочка очнется я не должен грохнутся в голодный обморок. Отношения между мной и родителями Александры, быстро наладились, видимо Майкл сказал им все и в красках.

Элиза с Грегором каждый день приезжают, все пытаются отправить меня отдохнуть, нет и ещё раз нет. Я пойду отдыхать, она очнется а меня нет. Нет. нет. нет.

Ее родители остановились в "Орхидеи", днём сидят в больнице, ночью уходят в отель.

Сегодня утром, в привычном уже графике, помыл лицо холодной водой, вышел покурить и выпил двойной кофе. И вот опять сижу возле кровати, и держу холодную ручку моей малышке. Вдруг ее пальчики зашевелились, я открыл глаза…не померещилось, моя девочка смотрит на меня своими карими глазками.

36

Александра

…пытаюсь открыть глаза, туманно вижу белый потолок… тело ломит так, будто все кости сломаны, но головная боль сильнее. Стараюсь моргать, чтобы туман рассеялся. Чувствую, что кто-то держит крепко мою руку, смотрю в сторону моей левой руки и вижу его… его светлая кожа так выделяется на фоне его почти чёрных волос и небольшой бороды, он держит мою руку в своих тёплых ладонях прямо у своих губ, глаза у него закрыты, и он периодически нежно целует мою руку. Это что, сон? Понимая, что я в какой-то больнице, задаюсь вопросом: почему у моей больничной койки именно он…

Пытаюсь что-то говорить, не получается, у меня что-то во рту, шевелю пальцами на руке, которую держит Кристофер, он мигом открывает глаза, они красные, смотрит на меня и говорит:

— Александра? Ты проснулась, слава Богу. Сестра-а-а!!! — кричит он в сторону двери, гладит меня по щеке, глаза у него блестят от слёз. Заходит медсестра и мужчина, видимо врач, я не могу шевелиться, всё болит.

— Как вы себя чувствуете? — спрашивает мужчина, у меня глаза бегут во все стороны, ничего не понимаю. Я мычу что-то, сама не понимаю что. — Болит что-то? Можете просто моргать. — Я моргаю. — Мы сейчас дадим обезболивающее, вы просто потерпите чуть-чуть. Через несколько часов вы сможете говорить и шевелиться, вы неделю были без сознания, это нормально. Очень хорошо, что вы пришли в себя, у вас чудесный ангел хранитель, а может, у вашего ребёнка. — Что-о-о? У меня глаза на лоб лезут, я смотрю на Кристофера, он внимательно слушает врача, что этот мужчина несёт? — Отдыхайте, я через час зайду, — сказал врач и вышел.

Кристофер садится на стул и берет опять мою наполовину перебинтованную руку.

— Я так испугался, пока сюда ехал, я чуть с ума не сошёл, боялся, что я потеряю тебя навсегда, не успев сказать, как я тебя люблю, — я, наверное, брежу, это из-за лекарств, что мне только что вкололи. — Я больше не отпущу тебя ни на секунду, ни тебя, ни нашего ребёнка, — ребёнок? И этот туда же, я под лекарствами или все вокруг? — Почему ты села за руль? — спрашивает он, а я не могу ответить, у меня эта фигня во рту, поднимаю руку ко рту, я хочу вытащить это. — Нельзя, потерпи, — говорит Кристофер. — Я сейчас вернусь, я очень быстро, надо сказать всем, что ты очнулась.

Не знаю, сколько времени прошло, казалось, вечность, пока зашёл врач и вытащил эту хрень.

— Пить! — еле слышным и хриплым голосом сказала я, медсестра дала мне воды. Меня чуть-чуть подняли.

— Всё хорошо? — спрашивает врач.

— Да. Сс. спасибо, что? Что случилось? И какой ещё ребёнок? — у меня миллион вопросов.

— Вы попали в аварию, а ребёнок — ваш ребёнок, вы беременны, восемь недель. Остальное скажет вам ваш партнёр. — Кто, блин? Все вышли из палаты.

— Кристофер? — смотрю я на него в ожидании ответов.

— Да, красавица, ты попала в аварию, машина в хлам, ты чудом осталась жива, как и наш малыш. Больше пострадали твои лёгкие от удара подушки безопасности, и ты сильно ударилась головой.

— Я беременна?

— Ну да, ты что, не знала?

— Нет, я что-то не обратила внимания на отсутствие месячных.

— Ты почему за руль села?

— Я к врачу ехала, мне было… теперь ясно, что со мной было.

— Почему не остановилась, если тебе было плохо?

— Я хотела, я собиралась и… очнулась тут уже.

— Хорошо, что с вами теперь всё в порядке, я больше за руль тебя не пущу.