Однажды летним днем

– Шур, – ушла Мирослава от ответа, – а ты не веришь этой, как ты выражаешься, барышне?

– А ты бы поверила?

– Не знаю.

– То-то и оно. Поставь себя на моё место! Подозреваемая задержана на месте преступления с оружием в руках, что мне было делать? Отпустить её на все четыре стороны?

– Нет, конечно. Но почему ты решил, что она спланировала убийство?

– Потому что оружие приобрела заранее.

– Может, она не приобретала.

– Ага. Оно ей само в руки упало.

– И какой у неё, по-твоему, мотив?

– Она хотела во что бы то ни стало выйти замуж за этого парня. А он разводиться не собирался.

– Это он сам тебе сказал?

– Сам, сам, – насмешливо закивал Наполеонов, – ты хоть знаешь, кто у него папаша?

– Скажешь, узнаю.

– Владелец супермаркета, – процедил сквозь зубы Наполеонов.

– Что ж, многие, если б смогли, выбрали бы себе такого родителя.

– Ага. А отец его жены банкир.

Мирослава присвистнула.

– Я тебе говорю, та ещё семейка.

– А брошенная девушка из простого народа?

– Типа того. К тому же сирота. Её бабушки воспитывали.

– Бабушки?

– Ага. Я забыл, сколько именно их, то ли две, то ли три штуки.

– Так не бывает.

– Бывает. Родная одна, а остальные приблудные.

– Смеёшься?

– Нет, в смысле, что остальные не родные ей.

– Но всё-таки причина для убийства не слишком весомая. Многие женщины хотели бы выйти замуж за женатых мужчин, с которыми они встречаются. Однако не убивают их. Что же подтолкнуло к убийству твою барышню?

– Она не моя барышня, – огрызнулся Наполеонов, – и ты не поняла! Она с ним встречалась до того, как он стал женатым. Я бы ещё понял, если б у неё был токсикоз! Но она наврала про свою беременность!

– Шура! Даже при токсикозе женщины не палят направо и налево.

– Ну, тогда, может быть, родовая горячка!

– Шур! Ты сам сказал, что она не беременна!

– Тоже верно, – согласился следователь, – но чего гадать. Кроме неё некому.

– А молодая жена убитого?

– У неё алиби.

– Какое?

– Она два раза в неделю ходит к матери. И в этот день как раз к ней ходила.

– Странно.

– Что странно? – не понял Шура.

– Девушка только вышла замуж и бегает по два раза в неделю к матери.

– Тебя это удивляет?

– Да!

– Вот если бы у тебя была мать, – ляпнул Наполеонов, – ты бы не удивлялась, что человека к ней тянет.

Морис наступил Шуре на ногу, и тот пискнул, как мышь под веником.

– Извини, – буркнул Шура.

У Мирославы не было родителей, и её с двух лет воспитывали бабушка с дедушкой и две тётки.

– Шура, ты иногда в своих суждениях бываешь грациозен, как бегемот, – проговорила она, ничуть не обидевшись.

– Я же извинился, – буркнул он.

– Я услышала. Но тем не менее я хочу, чтобы ты знал, что замужние женщины так часто не посещают своих матерей.

– Она права, – поддержал Волгину Миндаугас.

– Может, она маменькина дочка, – продолжал упираться Шура.

«Судя по её общению в соцсетях, я бы так не сказал», – подумал про себя Морис.

– Послушай, а каким образом сестра убитого оказалась в квартире брата? – спросила Мирослава. – Она что, не работает?

– Она учится!

– Где?

– В школе.

– Почему же она там не находилась? Прогуливала?

– Сначала она нам говорила, что решила навестить брата спонтанно, а потом, во время второго допроса в присутствии своей тётки, призналась, что ей позвонили.

– Кто?

– Неизвестно.

– То есть?

– А то ты не знаешь, как это делается!

– Расскажи.

– Элементарно! Телефон зарегистрирован на алкоголика! Гражданин Пасюков пьёт, не просыхает, и за бутылку он не только телефон на себя запишет, но и атомную подлодку.

– Остаётся надеяться, что ему её никто не предложит.

– Вот, вот! Надежды юношей питают.

– И он, конечно, не помнит того, для кого купил сим-карту?

– Какой там! – отмахнулся Наполеонов обеими руками.

Волгина о чём-то задумалась.

Морис не вклинивался в их разговор, со стороны казалось, что он всё своё внимание сосредоточил на поглаживании кота.

Наполеонов допил ещё одну чашку чаю и уставился на её дно. При ярком лунном свете было видно, что чаинки составили какой-то сложный рисунок. Гадать на чаинках следователь не умел, поэтому спросил прямо:

– Скажи мне, Слава, не обращалась ли к тебе за помощью бабушка этой барышни Людмила Потапова?

– Нет, – честно ответила Мирослава.

– Тогда эта, как её там, – он почесал макушку, – то ли родственница Челентано, то ли бабушка самого Карлсона, который живёт на крыше?

– Не говори глупостей! Лучше иди спать.

– Ага, как же, уснёшь тут, – пробурчал Наполеонов, но поднялся с плетёного кресла и отправился в комнату, которая так и называлась в доме Мирославы – Шурина.

Глава 13

Когда Мирослава проснулась на следующее утро, за окном тихо шуршал ветер и пересвистывались птицы. Она знала, что Наполеонов уже уехал.