Однажды мы все бываем безумны (СИ)

Через два дня стало понятно, что у Мол частично парализована правая часть тела, рука не двигалась, а в пальцах отсутствовал хватательный рефлекс, нога не сгибалась в колене. Шансы, что она сможет восстановиться минимальные и для этого понадобится слишком много времени. Эрик знал, в Бесстрашии таких привилегий, как время, никому не дают, даже Лидеру. И Макс это ему четко озвучил.

— Ты сам знаешь правила! Ты сам выносил приговор таким больным. Им не место во фракции! И я не поменяю закон, даже ради тебя! Я даже ради себя такого не сделаю! Мне жаль, но у Молли два выбора: или изгои, или Бездна!

После их разговора, он около часа, бездумно бродил по коридорам угрюмой тенью, пугая случайно попадающихся на пути бесстрашных.

Он плохо понимает те чувства, что разрывают грудную клетку, но отчетливо осознает, что не сможет ее отпустить. Ему надо найти лазейку, как оставить ее во фракции — это сейчас, единственная толковая мысль в его шокированном мозгу.

Когда в желудке стало крутить от голода, спустился в столовую, взял пасту с чашкой кофе. Он сидел, уперев локти в столешницу, накручивал длинные спагетти на вилку, чертя по соусу линии и зигзаги.

Слышал тихое шептание за спиной, знал, что бесстрашные были возмущены, что он, не щадящий никого, четко выполняющий все предписания и законы фракции, посмел выторговать для Мол две недели — это было не слыхано.

Он ухмыльнулся, зло, не добро, они осуждали его, но никто из них, никогда, не приходил просить за своих близких и любимых, они не рисковали, боясь пойти против правил, боясь гнева Лидеров.

Эрик швырнул вилку на тарелку, кусок в горло не лез.

Прошло уже десять дней, а он так и не смог найти решения. Он забрал Мол из лазарета и она целыми днями безвылазно сидела в комнате, читая или смотря в окно.

Первую неделю, к ней регулярно, приходила Линн и развлекала разными забавными историями, но чем ближе был «момент истины», тем реже она появлялась. Эрик догадывался, что урожденная бесстрашная ощущает чужое отчаяние слишком сильно - это пугает ее, ведь неожиданно приходит осознание, что с тобой, в любой момент, может произойти тоже самое.

***

Как-то раз вечером, вернувшись с выезда и раздеваясь, что бы принять душ, он словил взгляд, невзначай брошенный девушкой на его оружие. Его это не на шутку встревожило, он присел у ее ног.

— Мол! Посмотри на меня! — Рыжая подняла глаза, они были спокойными и решительными, и от этого становилось еще страшнее. — Пообещай мне, что до конца срока, ты не сделаешь никакой глупости!

— Эрик, ты пытаешься оттянуть неизбежное!

Он упрямо сжал челюсть, так что на скулах обозначились желваки, и посмотрел на нее злым взглядом.

— Если я не найду выход, я сам тебя пристрелю! Идет?

— Идет! — и впервые за эти дни, она искренне улыбнулась. — И не прячь оружие, я не застрелюсь, обещаю!

Она здоровой рукой погладила его заросшую щеку, зарываясь пальцами в волосы на затылке, мужчина прикрыл глаза, наслаждаясь лаской, а потом поддался вперед целуя ее требовательно и остервенело. Развел руками ее бедра, придвигаясь ближе и гладя спину, скользнул к ягодицам, притягивая еще плотнее к себе, нетерпеливо, жадно. Расправился с одеждой за какие-то секунды, подтянул Мол выше по кровати и навис сверху, прижимаясь, чувствуя ее мягкость и влагу. Взял ее больную руку, прижался губами целуя, проводя языком, прикусывая, посасывая, и тонул в ее полных желания глазах. Закинул ее ладонь себе на шею, упираясь локтями по обе стороны от ее головы, и толкнулся бедрами, на всю глубину, сразу задавая ритм.

Она вцепилась пальцами, оставляя синяки, сминала кожу до жжения, но Эрик терпел, ему было необходимо чувствовать ее, понимать, что она сейчас здесь с ним, а не там в своем мире отчаяния и безысходности. Она отдавалась ему со всей пылкостью на которую была способна, так, словно любила его в последний раз, он это почувствовал и зарычал.

— Не смей прощаться! Запомни! Ты моя! — вбиваясь в нее, повторял он, как заклинание. — Моя…только моя, моя…

***

Эрик задумчиво вертел в руках один из ножей для метания, краем глаза фиксируя, как Лорен отчитывает неофитов. Мысли опять вернулись к Молли, осталось четыре дня, а он ни на шаг не продвинулся к решению проблемы.

Перехватил лезвие и метнул в мишень, нож со стуком упал на пол, в очередной раз, огласив зал жалобным звоном.

Почему-то в памяти всплыла родная фракция: стерильная белизна стен, огромная библиотека, светлые кабинеты, склоненные над микроскопами и компьютерами ученые.

Мужчина поднял валявшиеся под щитами ножи и вернулся к столу, он не сможет найти выход из положения, пока будет думать, как бесстрашный, а вот эрудит сможет найти решение, минимизируя негативные последствия.

Эрик расплылся в ухмылке и выверенными движениями загнал все клинки прямо в центр мишени. Развернулся и, бросив на ходу Лорен, что ему нужно отлучиться, покинул Яму.

Зайдя в кабинет, он достал их шкафа стопку папок командирского состава, быстро их пролистал, пока не нашел нужную ему фамилию.