Однажды ночью в августе

– Да нет же, ты настоящий ангел в прямом смысле этого слова. «Ангел» в переводе с древнегреческого значит «посланник». Ты и есть настоящий посланник. Как Гавриил. Он был посланником Бога.

Марию слегка ошеломили богословские познания Андреаса, и она не смогла скрыть своего удивления.

– Ты принесла мне это письмо. И в нем было самое важное послание из всех, что я когда-либо получал. Как послание Гавриила для Марии.

Раздался уже знакомый звук поворачиваемого в замке ключа – тот противный скрежет, что знаменовал конец их встречи. Андреас поспешно вложил письмо обратно в Библию.

В ту ночь Марии приснился очень яркий сон. Александрос, Элефтерия, Анна и Андреас сидели все вместе за длинным столом под деревьями. Они ели, смеялись и весело разговаривали.

Сон был очень красивым и мирным. И лишь какое-то время спустя Мария задалась вопросом: что там делал Андреас? Почему он сидел за одним столом с мертвыми?

Глава 16

Ольге не терпелось услышать завещание отца. Как Александрос разделил поместье? Оставил ли что-то дочери Андреаса? Может быть, часть поместья отойдет двоюродному брату Манолису, который вот уже столько лет пропадает неизвестно где? Вариантов было много, и каждый из них вызывал у Ольги беспокойство.

Она вышла замуж за человека, оказавшегося не таким богатым, как пыталась представить его семья. И не только это: со временем Ольга узнала о тяге мужа к азартным играм – он регулярно проигрывал в карты сотни тысяч драхм. Учитывая, что у них было четверо детей, спасти семью Ольги могло только чудо.

Ирини составила гораздо более успешную партию. Поэтому она особо не рассчитывала на деньги отца, ожидая, что львиную долю наследства получит Ольга – любимица Александроса.

В адвокатской конторе было еще мрачнее, чем в доме Вандулакисов, – из-за панелей темного дерева и тусклых лампочек. Престарелый адвокат довольно долго зачитывал каждое предложение завещания, спотыкаясь почти на каждом слове.

Ольга пришла на встречу вместе с мужем. Она безуспешно пыталась казаться спокойной и расслабленной. Ирини явилась одна, поскольку ее супруг в тот момент был в Афинах – заключал сделку по приобретению нового здания в центре города.

Хотя у адвоката ушло больше часа на оглашение завещания, суть последней воли Александроса Вандулакиса была очень простой. Огромное поместье с его обширными оливковыми рощами и виноградниками в итоге было поделено поровну между обеими сестрами.

Хотя старик справедливо разделил всю землю пополам до последнего гектара, зятья сразу же поссорились из-за границ своих участков, и каждая из сестер почувствовала, что другой достались более плодородные виноградники и оливковые рощи и более подходящие земли для развития туризма, который уже окрестили «новой золотой лихорадкой». Теперь приморские районы, непригодные для сельского хозяйства, рассматривались как потенциальные площадки для строительства отелей.

Сестры ожесточенно спорили из-за того, чья доля наследства оказывалась больше в денежном эквиваленте. Ни та ни другая не задумались о том, благодаря чему на них свалилось эдакое богатство. Ольге достался господский дом в поместье Вандулакисов, тогда как Ирини получила дом Андреаса и Анны, пустовавший с той ужасной августовской ночи. Во время чтения завещания никто из сестер даже не вспомнил об Андреасе, а ведь при иных обстоятельствах он стал бы полноправным хозяином всего поместья.

Как-то утром на рынке в Айос-Николаосе Мария встретила кирию Хортакис. Мария обрадовалась и тут же спросила ее, как обстоят дела в доме Вандулакисов. Она решила, что экономка осталась работать на новых хозяев.

– Я ушла оттуда через неделю, – ответила пожилая женщина. – Дольше я бы не выдержала. Ни секунды. С этими людьми очень трудно. Они спорят обо всем на свете. Она спорит с ним. Дети спорят друг с другом. Сплошные споры, споры, споры. Я уже слишком стара для такого шума. Я просто не могла дольше это выносить, кирия Киритсис. Особенно после того, как проработала столько лет на замечательного господина Вандулакиса. Он нечасто улыбался, но всегда был чрезвычайно добр ко мне. А знаете, ведь он завещал мне немного денег! Это было так неожиданно. Сумма небольшая, но вполне достаточная для того, чтобы снять красивый дом и провести в нем остаток дней. Ведь мне как-никак уже семьдесят три, Мария. А эти… люди… Они мне совершенно ни к чему.

Слова кирии Хортакис Марию не удивили. Она не питала иллюзий насчет сестер Андреаса Вандулакиса и была рада, что теперь ей не нужно поддерживать с ними связь. К счастью, они не проявляли никакого интереса к своей племяннице – и Марию, и Николаоса это вполне устраивало.

Через несколько недель после встречи с кирией Хортакис они с мужем получили письмо от адвоката из Ираклиона, адресованное «законным опекунам Софии, урожденной Вандулакис». В нем сообщалось, что Александрос Вандулакис завещал Софии Петракис сумму в пятьсот тысяч драхм, на которую она сможет претендовать по достижении двадцати одного года.