Однажды орел…

— Нет, сэр, — быстро ответил адъютант под смех Брэнда и Фелтнера. И, видимо почувствовав себя как бы младшим членом фирмы, новичком, которому не довелось стоять под разорванным в клочья знаменем бок о бок со своим начальником на Вокаи и в Моапоре, он взволнованно добавил: — Но если бы он отстранил вас, я бы сказал ему пару теплых слов!

Дэмон улыбнулся под общий хохот:

— Ну что ж, хорошо, что вы не сделали этого.

Где-то слева на передовой опять начался обмен артиллерийскими залпами. Дэмон выглянул из палатки, его широкие плечи под зеленой, пропитанной потом тканью ссутулились.

— Да, есть над чем подумать… — начал было он, но внезапно оборвал фразу и потер лицо ладонью. — Хорошо, — продолжал он бодрым тоном, — вы все слышали, что сказал этот господин?

Как говорил генерал Крайслер в таких случаях? «Нам не надо рассуждать, наше дело воевать!»

— Ага, — подхватил Брэнд, — у него много таких присказок: «Сохнуть да дохнуть», «Плакать да квакать».

У дальнего конца опушки джунглей с оглушительным грохотом разорвалось еще два снаряда.

* * *

— Генерал, да я же видел их! — настаивал летчик, стройный красивый юноша с длинными серебристо-белыми волосами, которые он то и дело откидывал назад быстрым, грациозным движением согнутой ладони. — Так же ясно, как вижу вас. Они размахивали, разноцветными шарфами, или, как их там, rebozos,[84] что-ли, и указывали ими направление. Они все время показывали на север, в направлении старых испанских казарм, на дорогу, ведущую в Ритидиан…

— Понятно, — сказал Мессенджейл. — А как насчет передвижения войск?

Юноша нахмурился. На правом запястье у него поблескивал ставший теперь обязательным для всех летчиков браслет с опознавательным медальоном. Рукава рубашки были плотно закатаны выше бицепсов. Руки покрыты рыжеватым пушком.

— Видите ли, генерал, там трудно было рассмотреть что-нибудь. Только на дороге. Я летел большей частью на высоте пятидесяти-шестидесяти футов. Мельком я видел небольшую колонну…

— Что вы подразумеваете под небольшой колонной? — Летчик взглянул на него с некоторой тревогой, и Мессенджейл сообразил, что его голос прозвучал более резко, чем он хотел. «Глупо, я так лишь запугаю парня», — подумал Мессенджейл. — Я имею в виду, как ты оцениваешь численность колонны, сынок? — продолжал он ободряющим отеческим тоном. — Сколько их было? С батальон? Или больше?

— О, нет. — Летчик хлопнул по колену своей бейсбольной шапочкой. — Меньше. Рота, может две. Видите ли, они пришли в сильное смятение, бросились врассыпную, в разные стороны… Рассмотреть что-нибудь детально в этих зарослях очень трудно.

— Да, да, конечно.

— А как понимать поведение этих филиппинцев, генерал… — вмешался Фаулер. — По-моему, они пытаются подсказать нам, что японцы отводят свои силы, начинают общее отступление на север.

— Что ж, это возможно.

Внешне сохраняя полное спокойствие, Мессенджейл задал летчику еще несколько вопросов. Стояла страшная жара. Лицо Фаулера было кирпично-красным, и из всех его пор градом катился пот. Перед высадкой десанта все приличные здания в Даломо были превращены артиллерийским огнем в руины, и командный пункт расположили поэтому в развалинах старой конторы в Дель-Монте, неподалеку от берега. Однако это место оказалось совершенно неподходящим. Здесь, на восточном побережье острова, у подножия холмов, совершенно преграждавших путь живительному дуновению пассатов, было безветренно и душно. Надо будет безотлагательно перевести штаб, как только станет возможным выбраться из этой раскаленной печи. Грудь зудела от потницы, будто ее кололи множеством иголок. Мессенджейл с отвращением приподнял прилипшие к потному телу рубашку и майку.

Вошли Райтауэр и Пренгл. Мессенджейл кивнул им. Через несколько минут он поднялся. Фаулер и летчик встали тоже.

— Ну ладно, отлично, сынок, — сказал Мессенджейл. — Пожалуй, это все. Я больше не задерживаю вас. — Он улыбнулся и подчеркнуто вежливо кивнул. Эту манеру он сделал своей отличительной чертой, получившей ярлык «манера Мессенджейла». Затем, протянув летчику руку, сказал: — Молодчина.

— Благодарю вас, сэр. — Неловкость юноши была трогательной. Он направился к выходу, но, повернувшись, добавил: — Я подумал, что вас может заинтересовать все это, сэр.

— Да, да, сынок, правильно. Я всегда благодарен за любую информацию, какой бы незначительной или не имеющей отношения к делу она ни казалась. Благодарю вас, лейтенант.