Однажды под Новый год

С утра до вечера я ютился на широком подоконнике, любуясь одним единственным деревом, растущим на детской площадке. В руках я держал листок бумаги и карандаш. Но вместо того, чтобы рисовать дерево, писал какие — то замысловатые цифры. Почему? Сам не знаю. Почему именно в одной и той же последовательности? Исписав весь листок, я непременно брался за другой, выводя ту же самую комбинацию чисел. Вернувшаяся как-то раз с работы мать, заметила это и воссияла так, как никогда прежде.

— Математик! — на радостях воскликнула она, потрепав при этом мои волосы, — Видимо какими — то талантами мой ребёнок всё же обладает.

— Ёжик, — рявкнула она, поглядывая на вошедшего в комнату отца, — Может отдадим сынулю в математическую школу? Смотри, какие числа выводит. Считать ещё толком не умеет, а уже рисует.

— Рисует это хорошо. Может тогда в художественную отдадим?

— Что? В художественную, да вы в своём уме?! Я никогда не умел рисовать! Да из меня художник, как из слона спецназовец! — возмущению моему не было предела. Мать, словно считав мою ненависть к изобразительному искусству вовремя вмешалась в ситуацию.

— Нет, будет математиком! — решительно заявила она, проявляя стальную мужскую волю, ведь единственным мужиком в нашей семье, не считая меня, конечно, всё же была именно она.

Предчувствуя безрадостные перспективы, я и тут поморщился, припоминая свои никудышные познания в точных науках. Впрочем, не отрицаю, это решение было куда лучше предыдущего, ведь деньги прежде я всё же неплохо умел считать, тем более их зарабатывать. На том и порешили.

***

В один из дней мать вернулась с работы необычайно поникшая. Она зашла в комнату, села на диван, и обхватив руками голову зарыдала. Для меня это было подобно началу ядерной войны, так как я и представить себе не мог, что эта волевая во всех отношениях женщина может когда-либо проявить подобную слабость.

— Сто случилёсь? — поинтересовался я, испытывая дикий страх в сложившейся ситуации.

Она сквозь слёзы взглянула на меня и протянула ко мне свои толстые ручищи, резко притягивая к себе.

— У нас больше нет папы, — воскликнула она и снова заголосила.

Спустя пару дней на похоронах, я узнал, что пьяного отца сбила машина. Так мы с матерью остались одни. Она, конечно, пыталась в последствии устроить свою личную жизнь, но благодаря моим упорным стараниям, это у нее плохо получалось. А я тем временем, намеренно, продолжал пить кровь у её ухажёров, чтобы те надолго не задерживались на нашей скудной жилплощади. Так я мстил матери за своё убогое существование. Ох уж мне этот процесс перерождения душ! Было бы проще жить, если бы не помнить прошлого. А я помнил, и ещё как! Но, несмотря на это, в моей голове всё ещё существовали незначительные информационные пробелы. Например, эти цифры, которые я вновь и вновь выводил на сотом листке бумаги, никак не давали мне покоя. Почему именно эти цифры? Почему в такой последовательности?

***

Так пришёл мой пятый День рождения. Впервые в своей жизни я не получил в подарок ни куклы, ни очередного розового платьица, чему был несказанно рад. Положительные эмоции и стали дорогим подарком в этот знаменательный день.

Как-то раз в гости к матери заглянул незнакомый мне мужик.

— Здорово, Женёк! — бесцеремонно буркнул он.

— Здоово! — в свои пять лет я не выговаривал пол алфавита отчего жутко страдал.

— Ну, иди сюда, — он протянул ко мне руки. Мать улыбнулась и пошла на кухню заваривать чай.

— Виктор усадил меня к себе на колени. Недолго думая, я описался.

— Боже мой! — заорал он и тотчас смахнул меня с колен, как котёнка.

В этот момент в комнату влетела мать и словно кудахтающая наседка бросилась к нему.

— Что он опять натворил? — восклицала она, старательно вытирая мокрые штаны «пассажира». Да именно так я величал приходящих в жизнь матери мужчин, зная, что ни один из них не задержится в нашей лачуге надолго. Дабы не получить очередной подзатыльник, я наигранно завыл, делая вид, что произошедшее — случайность.

Мать нервно переодела меня и выпроводила из комнаты, решив остаться со своим любовником наедине. На радостях, воспользовавшись случаем, я побежал на улицу, чтобы в очередной раз увидеть Катю. Катя — девочка из нашего двора. Вначале она не обращала на меня никакого внимания, как и остальные ребята, но я настойчиво сверлил её взглядом, и на этот раз она всё-таки сдалась.

— Ты кто? — спросила она.

— Я — Зэня, а ты? — гордо произнес я с ломанным «иностранным» акцентом.

— Катя, — ответила она. — А у тебя редкое имя. Никогда не слышала такого.

— Посему? — удивился я. — Осень дасе.

— Что, что? — она с издёвкой улыбнулась.

— Осень дасе не едкое.

— Не поняла? — она снова улыбнулась.

— Я говолю меня зовут Зэня.

— Наверное, Женя? — на этот раз она понимающе взглянула на меня.

Я утвердительно кивнул.

— Ты откуда? — опять поинтересовалась она.

— Отсюда, — я указал пальцем на своё окно.

— А я здесь живу, — она махнула рукой в сторону соседнего дома. — А сколько тебе лет? — Катя умело поддерживала беседу.

— Пять, — уверенно отвечал я.