Однажды придёт отец...(СИ)

— Да, я понял. Одинокая брошенная собака собралась умереть, разочаровавшись в людях. Но нашелся настоящий друг с иным взглядом на ценности. Мать-то ему не жаль было бросать? — придрался вдруг Северус к мальчишке со странным взглядом на ценности. Лиза вздрогнула и крепче обняла подушку. Сдавленно выговорила:

— Дядя забрал племянника после того, как тот очутился в интернате. Матери куда важней оказался её молодой муж, оказался дороже сына. Ну что вы так смотрите, Северус, и такое бывает…

Северус только зубами скрипнул, понимая, что мальчишку, по сути, тоже предали, и не абы кто, а родная мать.

— И каким боком эта история относится к волвенам? — недовольно буркнул он.

— Я пыталась передать вам чувства пса и мальчика, пыталась пояснить, что произойдет, если их разлучить.

— То есть… — пустился в неспешные размышления Северус. — Если Гарри вдруг за каким-то надом уедет, Дерек скончается, как брошенный под забором пёс. Так, что ли? Ой, чтоб меня, перспектива…

— Простите, — понурилась Лиза. Северус раздраженно глянул на неё, на маму очень неудобного мальчика. И устыдился в следующий же миг — с каких это пор дети стали неудобными? Да ещё такие, которые спасают его сына от мимо-проходящих маньяков-головорезов. И замер. Лиза смотрела на его губы. Её глаза стали совершенно черными в оранжевом свете торшера, огромными и голодными. Во рту моментально пересохло.

Приподнявшись на колене, Северус передвинулся ближе, наклонился, упираясь руками в диван, склонился к лицу. Вдохнул теплый аромат жареных каштанов, идущий от волос Лизы. Лиза тоже вздохнула и подняла лицо навстречу… Поцелуй был очень осторожным, исследовательским, изучающим и… целомудренным. Они лишь пробовали вкус губ, смакуя и слегка покусывая их. Нежные, вкусные, чувственные, сладкие, пахнущие зубной пастой… И отчего так много слюны во рту?..

Поцелуем они пока и решили ограничиться, уважая личные пространства и статусы друг друга. Вернувшись к себе, Северус вдруг осознал, что мысль о возможной женитьбе уже не так сильно пугает его.

А волвены… как Северус понял из дальнейших разговоров с Лизой, история волвенов началась с основания монархии. Издревле сильные мира сего, власть предержащие, короли и цари, консулы и принцы нуждались в надежной охране своих царственных особ. В качестве телохранителей обычно приглашались-нанимались мощные и с отличной реакцией парни, читай: головорезы. Придворные маги тоже, как известно, были в почете и зачастую занимали вакантную должность правой руки короля, за примером далеко ходить не надо, нам даже известно имя одного такого мага — Мерлин, личный советник короля Артура.

Вот только неизвестно, занимался ли Мерлин производством охранных и защитных амулетов для коронованных голов. Судя по записям благочестивых хронистов, Варда Пендрагона стерег сам Мерлин.

Что ж, поверим им и пролистаем хроники чуть поглубже в глубину веков, на пару-тройку столетий до жития-бытия артуровского Мерлина. Перенесемся во времена первых мореходов — викингов. Свирепые и страшные, без капли доброты, белобрысые парни под два метра ростом и косыми саженями в плечах милосердия не знали от слова «совсем» и то лишь потому, что жили в дикую кровавую эпоху войн и сражений. Милосердные и добрые как раз жили недолго и погибали сразу, стоило лишь на секунду пожалеть раненую птичку, тут же им навешивали ярлык «слабак и мямля» и для профилактики перерезали глотку, ибо нефиг жалеть птичек со сломанными крылышками.

Норвежские варвары жалости не знали и слыли самыми жестокими людьми в мировой истории, выпотрошить живого человека, намотать его дымящиеся кишки на меч и заставить выпотрошенного их жрать — для них обыкновенное и милое дело.

Ну и какая связь между волвенами и викингами, спросите вы. Как ни странно — прямая. В берсерках. Бешеные и бесчувственные к боли, берсерки очень ценились генералами и полководцами всех мастей и армий, в бой в первую очередь посылались именно они. А уж если они в пылу драки обзаводились волчьими пастями и клыками рвали горло врага, то это только приветствовалось.

Не зря же потом брудастые борзые викингов наводили столько страху на прибрежные племена. Так и казалось, что с бортов драккаров выпрыгивают не псы, а берсерки, превратившиеся в волкодавов. Норвежские волки огромны и могучи, несложно представить себе норманнского оборотня, стоящего на двух ногах и когтящего воздух жуткими когтями на волосатых руках.

Эпоха войн и массовых грабежей, полоны и работорговля, всё это обычные вещи для начального человечества. Высадиться на берег, вырезать стариков и старух, перестрелять мужчин и пожечь деревянные домишки, переловить и связать женщин и детей, набить ими трюмы кораблей и выгодно продать в Киеве… вот такой повсеместный бизнес процветал в тех временах и краях.