Однажды приключилось

Мама сказала, что за свои поступки нужно отвечать. И исправлять их.

Не знал, что постельное бельё такое длинное и широкое. Мне мало рук, чтобы с ним справиться. Но я стараюсь! Я же мужик! Сам сделал, сам исправлю. Лишь бы маме было хорошо!»

Лучше бы я осталась ещё на одну смену, чем слушать эти откровения.

Голова горит в металлических тисках, солёные капли разъедают щёки, но я уже включаю следующую запись.

 «Мама купила памперсы. Целую упаковку. Сказала, что дорого. Но новый матрас дороже. Старый пришлось выкинуть: он не успевает сохнуть.

Вечером удалось насмешить маму. Она сказала надеть памперс и танцевать перед гостями. Все смеялись, а мне было стыдно. Но если маме хорошо, то я потерплю».

Впереди всего три сообщения. Слушаю через силу и реву.

«Я ударил дядю Мишу в живот. Он первый ударил маму, а я его. Нечего руки распускать. Я мужик в этом доме. Я защищу свою маму!

Но потом дядя Миша врезал мне. Выбил второй молочный зуб. Одно хорошо: теперь не надо вырывать. У меня припух глаз и разбилась губа. А ещё я описался.

Дядя Миша сразу подобрел и рассмеялся. Назвал меня сыкуном и ушёл от нас.

Мама плакала и смеялась. Сказала, чтобы я так больше не делал, иначе мой краник сломается и будет всё время поливать».

Несчастный ребёнок. Невольно я представила на его месте своего пятилетнего сына. От слёз уже болела голова. Я не могла поверить, что всё услышанное – правда. Хоть каждый день через наше отделение проходит много горя, но детские истории всегда самые трогательные.

Предпоследнее сообщение было самым коротким.

«Я долго думал и решил, что все проблемы из-за моего краника.

Мама сказала, что мы с Феликсом похожи: метим свою территорию.

Может, мне тоже надо подрезать краник? Тогда все проблемы закончатся.

Мама будет любить меня, как тогда, когда отец ещё не ушёл от нас. А я писал в унитаз, а не под себя».

Общая картина вырисовывалась всё чётче и понятней.

«Я тренируюсь на овощах. Резать легко и не страшно.

 Ножи острые. Единственное, что делают мамины гости – это точат их.

Я попробовал на пальце. Неприятно. Кровь красная, течёт быстро. Остановить тяжело. Но я же мужик! Если Феликс остался жив, то что случится со мной?

Сегодня я отрежу краник. Мама вновь полюбит меня.

Дома резать нельзя. Мама очень расстроится, если я что-то испачкаю. Лучше на улице».

Это было последнее сообщение, записанное на диктофон мобильного телефона.

Сегодня по скорой к нам привезли мальчика с режущей раной паховой зоны. Для жизни неопасно, но крови потерял много.

При мальчике был только мобильный телефон без номеров. Я изучила его, но нашла лишь несколько фото в галерее и эти записи на диктофоне.

Я вытерла слёзы, обдумывая услышанное. Как быть?  Есть ли смысл искать мать или сразу вызывать органы опеки?

Малют

Жанна Ди @zhanna.pisatel

Глава 1

Длинная вереница из сотен людей разных возрастов, внешности, настроения, выстроилась от кромки леса до с трудом различимых ворот, скрытых дымкой тумана.

«Чего все они хотели? Зачем пытались попасть в этот спрятанный за высокими стенами город?» – размышляла Малют, прислушиваясь к голосам ожидающих.

Выбрав путь странницы ещё подростком, она за последние пять лет повидала много уникальных построек. Небольшие семейные кордоны с домиками почти природного происхождения, временные форты, селитьбы с избушками, расположенными так, словно воссоздавали собой детский рисунок. Но такую крепость встречала впервые.

Любопытство удерживало её здесь уже третий день. Очередь продвигалась медленно и это удивительным образом не раздражало. Ведь обычно Малют нигде не оставалась надолго. Пара тройка часов, максимум одна ночь и у неё начинало зудеть тело, по ступням пробегал ток, требуя движения и смены образов.

В этом месте же всё иначе. Она готова находиться здесь бесконечно, столько всего интересного вокруг. Одни стены, окружающие город, чего стоят.

Первое что бросалось в глаза – это их высота. Как ни старалась, Малют не могла уловить, где же заканчивается верхушка. Казалось, что они упираются в самое небо, прикрываясь словно нижней юбкой низко парящими облаками.

В утреннем свете стены казались тёмно-зелёными, но как только солнце поднималось в зенит, переливались бирюзовым. Эти изменения отражались на людях. Энергия пробуждалась после полудня, разговоры становились более живыми и громкими. Малют поправляла свои короткие тёмные волосы, открывалась и впитывала о чём говорили соседи. Темы вспыхивали то о погоде, то о семье, что ждала их возвращения, то о смешных случаях в пути или даже в очереди. Но никогда, ни полусловом, ни намёком они не упоминали, зачем стоят в этой очереди.

Кроме высоты и цвета окружающей крепость стены, Малют удивляли ещё и ворота. Может быть из-за расстояния, постоянного мельтешения людей перед ними или разыгравшегося воображения, вход в закрытый город она видела как…

Рот. Зубастый такой.