— А это потому, ваше величество, что на старости лет мне от всяких глупых щенков приходится получать щелчки по носу…
Николай II говорил:
— Лучше десять Распутиных, чем одна истерика императрицы.
14 июля 1897 года воскресенье в России было объявлено официальным выходным днем. Сутки отдыха были дарованы манифестом царя Николая II.
Николай II совершал инспекционную поездку на фронт. Во время осмотра передовых позиций начался обстрел, и у ног царя упала граната. Все бросились врассыпную, а один солдат не растерялся, схватил гранату и отбросил ее. Николай спрашивает:
— Как твоя фамилия?
— Никифоров, ваше величество.
— Звание?
— Рядовой.
— Откуда?
— Пскопские мы.
Николай зовет генерала князя Голицына:
— Князь, псковский помещик полковник Никифоров просит руки вашей дочери!
— Ваше величество! Но как можно? Какой-то помещик…
— Князь, генерал Никифоров просит руки вашей дочери.
— Ваше величество, какой-то генерал…
— Мой друг, маршал Никифоров просит руки вашей дочери.
Никифоров говорит:
— Государь, да пошли этого князя в жопу, мы что с тобой, маршалу бабы не найдем?
Александр Куприн, проживая в своем доме в Балаклаве, как-то раз после буйного веселья написал государю императору краткую телеграмму: «Объявляю Балаклаву вольным городом! Куприн». Николай II, ознакомившись с сообщением, ответил: «Генерал-губернатору Ялты господину Думбадзе. Лично проследите, чтобы господин Куприн не только пил, но и закусывал».
Еще до восшествия на престол Николай II посетил Цейлон и посадил там железное дерево. Сейчас оно стало огромным и украшает ботанический сад.
Николай II особо выделял среди наиболее оригинальных гостей своих, появлявшихся за царским столом, старого князя Льва Сергеевича Голицына. Когда император отдыхал в Крыму, Голицын часто приезжал выразить свое почтение государю. Однажды за обедом Голицын обратился к государю:
— А не время ли уже встать из-за стола?
Все поразились этой эксцентричной выходке. Однако царь не был обескуражен. Он спокойно встал со своего места, предлагая всем присутствующим сделать то же самое. Голицын поблагодарил государя и направился в свой Новый свет — на виноградники.
Бедная француженка приехала в Москву и устроилась гувернанткой. За ней начал волочиться некий повеса. Девушка объяснила ему, что признает любовные отношения, лишь осененные законным браком. Повеса повел француженку в церковь и заказал молебен во имя царя. Француженка приняла эту церемонию за русский свадебный обряд и сочла себя обвенчанной. Пролетел медовый месяц, и «законная жена» узнала, что обманута. Во время прогулки Николая II француженка бросилась ему в ноги и поведала свою историю. В нарушение церковного устава царь приказал: «Считать молебен бракосочетанием».
Старец Григорий Ефимович Распутин не раз спасал больного гемофилией царевича Алексея, заговаривая кровь. А однажды во дворце он крикнул мальчику:
— Остановись!
Тот остановился. Рядом с ним упала огромная люстра.
Распутин предупреждал:
— Меня не будет — царей не будет.
После смерти Распутина царская власть просуществовала 74 дня.
Во время острых споров в IV Государственной думе благовоспитанный депутат Владимир Митрофанович Пуришкевич усмотрел на лице у другого депутата Павла Николаевича Милюкова кривую улыбку и запустил в него стаканом с водой.
Уйдя с поста главы правительства, граф С.Ю. Витте пошел руководить Южной железной дорогой, и оклад его увеличился вдвое.
Граф Сергей Юльевич Витте выступал против крайностей:
— Чем правее, тем глупее, чем левее, тем подлее.
Министр внутренних дел Вячеслав Константинович Плеве понимал: чтобы не быть разоблаченным террористами, агент полиции Евно Азеф будет продолжать свою двойную игру и в высшем эшелоне власти будут новые жертвы. Плеве уверял, что погибнет в один из четвергов, когда поедет для доклада. Действительно, он погиб в четверг, в июле 1904 года, когда в закрытой карете ехал к Николаю II. Его эскорт из казачьих офицеров во имя прогресса сменил лошадей на велосипеды. Мера оказалась неэффективной: карета министра была взорвана террористом Сазоновым.
После отречения Николая II адмирал Александр Васильевич Колчак отправил своего флаг-офицера к великому князю Николаю Николаевичу с предложением занять престол. Когда великий князь отказался, Колчак сошел с флагманского корабля и бросил свою Георгиевскую саблю в море.
В 1925 году в Париже бывший глава Временного правительства Александр Федорович Керенский говорил:
— При царе народ так привык к хлысту, что в человеческом отношении к нему нашей власти увидел безволие.
После маневров на собрании штабных офицеров присутствовали и великие князья. Один из них заявил:
— Позвольте и мне высказать свое мнение.
— Валяйте, ваше высочество, — разрешил генерал Драгомиров. — Один ум хорошо, а полтора — еще лучше…