Однажды Ты будешь Моя

На Ближнем Востоке удивительно стабильный климат в сравнении с нашим. Но вместо того, чтобы радоваться солнцу, которое стабильно светит каждый день, а не по редким праздникам как дома, я злился.

Мне, да и не только мне, всё это успело опостылеть. И пусть мы не сидели на жопе ровно, поучаствовали в нескольких боевых операциях, даже в военных учениях отметились, но у нас складывалось общее впечатление, что палят из пушки по воробьям. Особая Группа Специального Назначения «Заслон» ГРУ Генштаба ВС выполняла конкретное задание, быстро, четко и эффективно. Затем нас возвращали в место постоянной дислокации, либо перебрасывали на другое задание.

Никогда раньше командировки на Ближний Восток для нашего отряда не длились больше двух-трех месяцев. В этот раз всё было по-другому. С самого начала меня удивило, что генерал Беленький поставил перед нами общую задачу, обозначил, так сказать, примерные границы. Прибыть на место, войти в распоряжение командующего войсками, который временно назначается командиром отряда. Затемобосноваться, читай, изучить всё и всех, и выполнять поставленные командиром задачи.

На мгновение я закрыл глаза, вспоминая нежный образ своей девочки, ладони обжег раскаленный на солнце металл. Чёрт. Я не заметил, как сжал эту ржавую трубу руками. Когда мы уже закончим тут?

«Наша задача — прийти незаметно, выполнить задание, и уйти незаметно. А здесь мы как…» — я плюнул с досады, и почувствовал внимательный взгляд на своём затылке и мысленно улыбнулся.

«Ладно, приказы командования не обсуждаются». - подумал я, и удерживая равнодушное выражение на лице, направился ко входу в здание.

10 месяцев спустя

Влад

— Ну что, думаешь получилось? — спросил майор Лютаев, с позывным Лютый, почесал бровь и остро посмотрел на меня.

— Лютый, ты чё на меня смотришь? Вот Плохиш перед тобой. — огрызнулся я, тыкая пальцем в сторону комрада.

— Думаю, они клюнули и скоро подкатят к одному из нас, — флегматично ответил Яр, капитан Исаев, он же Плохиш. Хотя с такой фамилий он мог бы гордо носить позывной Штирлиц. Но не срослось. А всё его дерьмовый характер виноват и пошлые шутки, за которые так и хочется порой врезать ему кулаком по наглой морде. Наверное, поэтому он самый крупный в отряде. Механизм адаптации у него такой. Мимикрия у ящеров, а у Плохиша гигантизм.

— Ты чего лыбишься, Кот? — прервал мои размышления майор.

— А что мне плакать, что ли? — ответил я, оскалившись. — Сделаем дело и домой.

— И то верно, — признал Лютый и задумчиво поковырял мыском ботинка землю. — Как-то неспокойно мне…

Я напрягся. Можно сто раз повторять, что суеверия — это глупость, удел бабушек или особо впечатлительных женщин. Но для бойца чуйка важна и порой помогает выжить.

Плохиш цепко посмотрел в глаза майора.

— Тут без вариантов. Завтра мы полюбэ выдвигаемся вместе с остальными.

— Стоит быть готовыми к любой подставе. — буркнул Лютый.

Мы с Плохишом хмыкнули одновременно.

— Да мы тут постоянно на стрёме… — заметил я.

— Стою я раз на стреме,

Держу в руке наган,

И вдруг ко мне походит,

Неизвестный мне граждан…

Слух у капитана Исаева был хороший. А голос глуховатый, немного сиплый — то, что нужно для этой песни.

Лютый досадливо сплюнул на землю и уставился на Плохиша.

— Это чё за блатняк такой?

— Чё сразу «Блатняк»?! Это классика, дядь.

Он многозначительно поднял указательный палец и добавил: — Знать надо.

Я заржал в голос, отчего сразу почувствовал на себе несколько внимательных взглядов дозорных. Полезное свойство у бойца, как и чуйка, оно становится сильнее с каждой боевой операцией.

— Лютый, никогда бы не подумал, что ты Высоцкого не узнаешь. — я картинно покачал головой, выражая всю глубину своего недоумения.

Майор недовольно зыркнул на меня, затем перевел тяжелый взгляд на Плохиша, и спросил совершенно другое:

— Как?

Стоявший спиной к вышкам и главным воротам, в отличие от нас, майор не видел дозорных.

— Нас услышали. Завтра весь гарнизон узнает, что мы перед отбоем ржали как кони. — ответил я, незаметно окидывая взглядом пространство.

— Ага, завтра операция, а мы такие… на расслабоне все. — добавил Плохиш, ухмыляясь.

— Ладно, детки, пора баиньки. Все наши уже сладко спят в своих кроватках. — подвел итог майор и мы разошлись.

* * *

Утро следующего дня ничем не отличалось от предыдущих. То же солнце, тот же песок и серые бетонные стены военной базы.

Обмывшись по пояс холодной водой, я с полотенцем вокруг шеи медленно шел обратно ко входу в казармы. Удобства на военной базе оказались лучше, чем я думал. Мне даже не пришлось коротко стричься. А так нормальный душ и туалет. Пусть количество воды на рыло ограничено, а туалет в виде дырки в полу, видимо, чтобы легче было мыть, но зато чисто и не пахнет.