Однажды Ты будешь Моя

Игорь кашлянул, словно пытаясь сгладить момент общего напряжения, собрался с мыслями и ответил спокойно:

— Нина, мы с мамой ничего не скрываем, просто хотели поговорить с тобой в домашней обстановке.

— Вы серьёзно думаете, что обстановка — это так важно, когда я десять месяцев и двадцать два дня жду новостей! — прорывался через боль сарказм в голосе Нины.

На минуту в машине возникла тишина, которую нарушил напряженный голос Игоря:

— Влад был ранен в ходе последней, хм, командировки.

Нина со свистом втянула в себя воздух, впиваясь ногтями в ладони.

— Сегодня ему сделали вторую операцию, пока он в реанимации, состояние стабильно тяжелое.

Нина всхлипнула, но не проронила ни слова, чтобы не упустить ни слова долгожданных новостей.

Алёна повернулась с переднего сиденья назад, и посмотрела на дочь.

— Стабильно тяжелое состояние после реанимации значит, что пациент стабилен. Легкого состояния после реанимации не бывает, — поспешила разъяснить дочери Алёна, как врач она знала о чём говорит.

— Получается, ты, мама знала, что Владу делают операцию и ничего мне не говорила? — спросила Нина, голосом, звенящим от еле сдерживаемого гнева. — Почему?!

— Я просто хотела, чтобы…

— Не важно, — резко оборвала её Нина. — Всё это неважно по сравнению с состоянием Влада!

И повернувшись к отчиму процедила сквозь зубы:

— Не ожидала от вас дядя Игорь, что, пообещав мне сообщать все новости о Владе, вы так поступите…

И не давая ему ответить, с нажимом спросила:

— Когда я смогу увидеть Влада?

— Боюсь Нина, что это будет сложно организовать. Госпиталь военный, на особом режиме. Пускают туда только ближайших родственников, и то после тщательной проверки.

— Я невеста Влада.

Игорь, не отвлекаясь от дороги, бросил косой взгляд на расстроенную жену, и как можно ровнее ответил:

— Восприми мои слова спокойно. Невеста ещё не жена…

Нина сердито выдохнула и уже собралась высказаться, как мужчина продолжил:

— …не я придумал правила. Пропускают только родителей, жену и детей. Невесту, друзей, более дальних родственников не пропустят.

Нина сглотнула тугой ком, застрявший в горле.

— Дядя Игорь, вы сможете договориться, чтобы меня все же пропустили к Владу?

— Нина, я попробую. Но ты должна быть готова к тому, что мне откажут.

— Ясно, — произнесла отрывисто.

И снова в машине возникло молчание. Впрочем, оно длилось недолго. К удивлению Алёны и Игоря, с заднего сидения раздался благожелательный голос дочери, совершено непохожий на тот, которым Нина только что разговаривала с ними:

— Папочка, снова привет. Отвлекаю? Хорошо. Мне очень нужна твоя помощь.

И после короткой паузы добавила:

— Мне нужно, чтобы меня пустили в военный госпиталь.

Алёна пораженно посмотрела на мужа, который ответил ей хмурым взглядом.

— Да, именно в этот. Зачем? Там находится Влад, ему сделали операцию. Нет, я не могу подождать пока его выпишут! Иначе я бы тебя не беспокоила. — Алёна и Игорь с удивлением узнали в голосе всегда вежливой Нины раздражающе знакомые нотки, характерные для её отца.

— Он мой будущий муж и я не видела его почти одиннадцать месяцев, — те же жёстким тоном сказала отцу Нина, не обращая внимание на то, как мама ахнула и испуганно повернулась в её сторону.

Видимо, Долохов неприятно удивился, раз в течение минуты что-то возбужденно говорил в трубку. Удивительно длинный монолог для него. Даже с переднего сиденья Игорю был слышен отдаленный шум его голоса. И он не мог не отметить искру злорадного удовлетворения, что невольно вспыхнула в его душе. Возможно, это мелочно, но он никогда не утверждал, что он идеален.

— Да, папа, потом обязательно поговорим. Спасибо тебе.

И затем Нина мягко добавила, мстительно радуясь, чтобы мама и дядя Игорь это услышат:

— Я всегда знала, что могу на тебя рассчитывать, — и выслушав ответ отца, положила трубку.

Больше в этот день она не сказала ни слова. Ни матери, ни отчиму. Как бы она их ни любила и ни уважала, но горечь от их обмана переполняла её, оставляя глубокую рану, которая не скоро заживёт под тяжестью разочарования.

Нина

На следующее утро я сидела за столом на кухне, грея холодные от беспокойства ладони о чашку чая. Застывшим взглядом смотрела на тёмный экран телефона. В голове не было ни одной цельной мысли, только мучительное беспокойство, вызывающее тошноту, поэтому я так и не смогла заставить себя поесть.

Прошло больше часа как я приняла душ, уложила волосы, оделась и даже накрасилась. Влад не должен видеть меня расклеившейся, и переживать ещё и за меня, ему нужно думать только о своем выздоровлении.

Одновременно с приходом мамы на кухню пиликнул телефон. Пришла долгожданная смс от отца.

«Доступ для тебя разрешён».

Коротко и по делу, но всё равно я уловила в сообщении сухой тон и напряженность.

— Нина, ты так рано встала… — начала мама, и её голос растворился на периферии моего сознания.

«Спасибо», — написала сразу же, чувствуя, как в душе поднимается волнение от скорой встречи с любимым. В то же время я отчётливо понимала, что с отцом предстоит непростой разговор, и откладывать его не стоит. Но об этом я подумаю после.