Однажды ты полюбишь

Энн вновь кивнула и закрыла дверь. Она прислонилась горячим лбом к холодному дереву двери и только сейчас выдохнула. Как ни странно, слез не было, не было и разочарования.

Фредерик знает, как будет лучше! – уверенно подумала Энн. Он прав, мы просто не выдержим накала и сами все испортим. Не сегодня. Но уже завтра.

Она улыбнулась.

11

Но утром случилось то, чего Энн предвидеть не могла: в девять сорок пять в дверь позвонили.

Почему это Фредерик так рано? – удивилась Энн, идя открывать. До сих пор он был пунктуален и всегда приходил во столько, во сколько мы договорились.

На ее лице уже сияла улыбка. Правда, улыбка эта оказалась столь же недолговечной, как и чистое небо весенним днем: погода в апреле так переменчива!

– Вы? – удивленно, позволив себе нотку неприязни в голосе, спросила Энн.

– А кого вы еще ждали этим утром? – поинтересовался Седрик Гроувер, протискиваясь в дверь мимо Энн.

От подобной наглости Энн просто онемела. Она смотрела на сержанта во все глаза. В голове крутились тысячи обидных слов и уничижающих ответов, но произнести Энн смогла лишь банальное:

– Я вас не приглашала!

– Да, вы правы, я пришел сам. Но должен же кто-то заботиться о вашей безопасности, если вы сами не в состоянии этого сделать?

– Почему же? – иронично поинтересовалась Энн. Кажется, самообладание начало возвращаться к ней.

– Потому что вы все так же впускаете к себе этого Фредерика Стрейта. Очень подозрительную личность, между прочим! Мы до сих пор не можем толком ничего на него найти.

– Плохо работаете, – бросила Энн и вспыхнула, словно спичка: – И вообще, это вы подозрительная личность! Вы меня просто преследуете! Я уже готова встретиться с этим самым маньяком, лишь бы отвязаться от вас!

– Думаете, мне очень приятно следить за вами, Энн? – холодно поинтересовался полицейский.

– Мисс Ланкастер! – поправила его Энн, уже сожалея о том, что позволила ему такую фамильярность.

– Не важно! Мне приходится скрываться от вас, от насильника, от собственного начальства, в конце концов! Если бы мой шеф увидел, как я веду наблюдение за вами, он давно разжаловал бы меня и отправил регулировать движение на улицах!

Энн стало немного стыдно, но, как только она посмотрела на часы, стыд куда-то испарился.

Неудачный день для сержанта, подумала Энн, но решила ничего не говорить: зачем же беспокоить человека? Она и так доставляет ему массу неудобств.

– И, наконец, если вас все же расчленят, работы лишусь я.

– Можно подумать, в этом случае я буду работать! – фыркнула Энн.

– В этом случае вам будет все равно. Значит, так: больше я от вас не отойду ни на шаг. Своему ухажеру можете представлять меня так, как вам хочется, но говорить о том, что я полицейский, я вам категорически запрещаю.

– Вы... – Дар речи вновь самым предательским образом покинул Энн. – Да вы...

– Факт моего присутствия рядом с вами даже не обсуждается, – отрезал Седрик. В его голосе появились металлические нотки. Даже лихорадочная поспешность движений куда-то исчезла, что удивило Энн куда сильнее появления сержанта этим утром на пороге ее дома. – Вы можете обижаться на меня, можете обзывать, как вам хочется. Меня все это не трогает. Я буду рядом с вами каждую минуту. Маньяк не совершал преступлений уже почти три недели. Он на грани. Он думает только о крови, боли и смерти. Если вы сейчас попадетесь ему в руки, убежать уже не сможете. Или вы в совершенстве владеете приемами самообороны? Вы случайно не Джеймс Бонд?

Энн очень хотелось показать Седрику язык, но она понимала, что после подобной выходки сержант будет иметь полное моральное право отправить ее в психиатрическую клинику. Ему так даже будет удобнее осуществлять наблюдение! Так это, кажется, называется?

– Нет, я не Джеймс Бонд. Но я имею право быть недовольной: вся эта история осложняет мою и без того сложную жизнь. Меня почти выгнали с работы, на которую я возлагала большие надежды, моя сестра беременна от моего бывшего жениха, даже дядя, последний родственник, предпочел умереть!

Энн поняла, что сморозила глупость, но исправлять что-то было уже поздно. Лучше, гордо подняв голову, пережить насмешки, которые не замедлили последовать.

– Ну раз даже и дядя... – протянул Седрик, закатывая глаза. – Мне кажется, я его понимаю. Иногда даже готов последовать его примеру!

– У меня очень упрямый характер? – устало спросила Энн.

– Очень – не слишком подходящее слово. Так вы сдаетесь?

– У меня есть выбор? – Энн горько улыбнулась. – Я могу хотя бы в ванную отправиться в одиночестве?

– Конечно. Надеюсь, у вас не хватит фантазии выпрыгнуть из окна, лишь бы избежать моего общества?

– Я похожа на сумасшедшую? – вопросом ответила Энн. Кажется, в разговорах с сержантом Гроувером у нее это уже вошло в привычку.

Она не стала ждать ответа и, гордо вскинув голову, отправилась в ванную комнату. За окном сигналил Фредерик. Энн чувствовала, что это именно Фредерик. Если бы кто-то ее спросил почему, она ни за что не смогла бы ответить. Просто чувствовала и все тут!