Однажды в Амстердаме

– Да-да, мистер Гинсберри, – робко произнесла она в ожидании ведра грязи и ругани, которое на нее сейчас опрокинет босс.

– Я знал, что не прогадаю с тобой. Ты молодец. Как ты умудрилась за один день охмурить двух столь характерных для Голландии персонажей? Признаться, поражен.

– Вообще-то я тоже... поражена, – пролепетала Фрэнсис. Она до сих пор не могла определить, всерьез ее хвалит Гинсберри или у него столь изощренный способ начинать головомойку.

– Ребята позвонили мне и сказали, что ты не очень-то воодушевлена. Собралась сбежать? – Не дав Фрэнсис ответить, Гинсберри продолжил более строгим тоном: – Если это так, советую выбросить из головы даже мысли об этом. Это твой проект, и ты обязана – слышишь? – обязана довести его до конца.

– А как же Марк?

– Марк приедет через несколько дней. Все в порядке. Врачи дают хорошие прогнозы.

– Я рада... за него, – выдохнула Фрэнсис.

– А я рад, что мы побили все рекорды по рейтингу среди реалити-шоу. Американка, влюбляющаяся не в тех мужчин, это так актуально. Как ты догадалась, что именно волнует женщин? Признайся, Фрэнсис, ты и сама влюблена не в того парня?

Поскольку Фрэнсис не спешила с ответом на провокационные вопросы, Гинсберри продолжил:

– Действуй в том же духе. Надеюсь, завтрашние материалы будут не менее вкусными. Спонсоры в восторге. Думаю, я даже смогу повысить твой гонорар вдвое.

– Как же так, мистер Гинсберри? У меня ведь ничего не получилось. Я должна была подружиться с коренным жителем страны и выведать у него все секреты. В результате я дважды попала впросак.

– Фрэнсис, не прикидывайся дурочкой. Ты как раз уловила суть самого либерального города мира. Пусть все увидят, что поп-дива по сравнению с обычными голландцами – непорочная монашенка.

– Я и правда чувствую себя ангелом. Здесь вокруг творится такое... и никто, абсолютно никто ничему не удивляется. Меня сегодня едва не сбил голый мотоциклист!

– Фрэнсис, я знаю, как тебе сейчас нелегко, но у тебя все отлично получается. Главное – не бойся саму себя и своих желаний. Как говорится, будь проще – и люди к тебе потянутся.

– Легко сказать, – вздохнула Фрэнсис.

– Самое время пожелать тебе спокойной ночи и попрощаться, – тоном заботливого папочки произнес Гинсберри. – Завтра новый день, новые знакомства и новые открытия. Успехов.

– Спасибо. – Фрэнсис положила трубку и тяжело вздохнула.

Похоже, Гинсберри не оставил ей выбора. Скорее бы приехал Марк, уже засыпая, подумала Фрэнсис. Правда, теперь ее куда больше заботил не их возможный роман, а то, что она не будет столь одинока в чужой стране.

7

Утро следующего дня Фрэнсис решила посвятить посещению музея Рембрандта. Не то чтобы она увлекалась живописью, скорее удивлялась людской способности творить прекрасное. Фрэнсис и в детстве плохо рисовала, хотя мать всегда покупала ей лучшие цветные карандаши и краски.

Фрэнсис попросила таксиста остановиться на площади, названной в честь великого голландского художника, решив прогуляться до его дома-музея пешком. Погода стояла превосходная. Пожалуй, чересчур теплая и безоблачная для этого времени года. Солнечные лучи были не по-утреннему палящими, и Фрэнсис пришлось снять жакет.

В позапрошлом веке на Рембрандтсплейн находился крупнейший рынок сливочного масла, превратившийся затем в крупнейший деловой центр. Правда, с наступлением темноты площадь преображалась. Открывались двери многочисленных клубов и баров, привлекая молодежь со всех концов земли.

Трехэтажное кирпичное здание, принадлежавшее некогда жене художника Саскии, не произвело на Фрэнсис особого впечатления. В этом доме Рембрандт потерял жену и четверых детей, а затем долги вынудили его перебраться в еврейский ремесленный квартал Йордаан. Однако годы, проведенные в стенах неприметного дома, были озарены творческим вдохновением и созданием шедевров, обессмертивших имя художника.

Купив входной билет, Фрэнсис направилась к дамской комнате. После уличной духоты ей не терпелось умыть лицо холодной водой. Если верить указателю на стене, туалет должен находиться сразу за поворотом коридора.

– А! – Фрэнсис не поняла, что произошло, но явственно ощутила жжение в левой стопе.

– Простите... ради бога, извините. Я вас не заметил... – Мужчина, стоявший напротив, оказался весьма недурен собой. Высокий, стройный. Лет двадцати шести – двадцати семи.

Фрэнсис пошевелила пальцами пострадавшей ноги и улыбнулась сконфузившемуся незнакомцу.

– Все в порядке. Давайте и я наступлю вам на ногу. Будем квиты.

Мужчина с готовностью выставил вперед ногу. Фрэнсис не сдержала кокетливую улыбку. Попроси она у этого парня нечто большее, чем нога, он бы, наверное, не заставил себя долго упрашивать. Она едва коснулась носком туфли идеально вычищенного ботинка незнакомца.

– Лукас Касл.

– Фрэнсис Симпсон.

– Вы американка?

– Да.

– В Амстердаме по делам?

– Снова да.

– Если верить психологам, на мой следующий вопрос вы должны тоже дать положительный ответ. Как насчет ужина?

– В каком смысле?.. – растерялась Фрэнсис.

Лукас усмехнулся.

– Вы ведь позволите мне загладить свою вину, правда?