Однажды в Екатеринбурге

– А где же фотографический аппарат? – спросил Николай.

Юровский ответил:

– Сейчас принесут.

А затем он развернул листок бумаги и прочёл:

– «Учитывая все преступления Николая Кровавого против граждан России, также наличие несомненной связи между ним и силами контрреволюции, а также опасную близость чехословацких банд к Екатеринбургу, а также существование заговора, имеющего целью не допустить справедливого суда над гражданином Романовым, а также участие в этом заговоре слуг бывшего императора, Уралсовет постановил…»

И тут я закричала:

– Нет, нет, нет!!!

До меня, спросонья бестолковой, наконец, дошло, что происходит.

От моего вопля и жертвы, и палачи на секунду опешили. Воспользовавшись этой секундой, я бросилась бежать. Бежать, куда глаза глядят! А глядели они на ту дверь у меня за спиной – кроме, как в следующую комнату, бежать было некуда.

Я метнулась к двери, толкнула её и выбежала.

За спиной раздались выстрелы.

Следующая комната внезапно оказалась церковью. Домашняя часовня Ипатьева, что ли? Не тратя времени на рассуждения и завидев вдали будто выход на улицу, я бросилась через часовню бегом и через несколько секунд была уже снаружи.

На улице было прохладно.

Шагов сзади вроде не слышалось…

Мимо меня проехал парень на электросамокате. По проезжей части шёл непрекращающийся поток автомобилей – и ни одной лошади. Памятник комсомольцам Урала вернулся на своё место. На боку высотного здания неподалёку была нарисована полосатая буква Z.

От всего пережитого у меня подкосились ноги, так что я опустилась прямо на асфальт.

Немного посидела.

Потом встала и отправилась домой.

Эпилог

На следующий день я как обычно пошла в школу.

На уроке истории меня вызвали к доске – отвечать вчерашнюю тему.

– Николай Второй со своей семьёй и слугами был расстрелян в Екатеринбурге в ночь с 16 на 17 июля… – принялась рассказывать я.

– Неверно! – перебил меня учитель. – Кто поправит?

– В ночь с 14 на 15! – выкрикнули с галёрки.

– Молодец, – сказал учитель. – Ну, Полина, продолжай. Что подтолкнуло уральских большевиков к расправе над венценосной фамилией и их верными спутниками?

– Захотели расстрелять, да расстреляли.

– Ну-ну-ну! Ребята! Кто ответит?

Поднялось несколько рук.

– Давай, Наташа.

– Уральские большевики узнали, что сторонники царя роют подкоп, чтобы спасти его. Это дало им повод обвинить Романовых в попытке бегства. Большевики решили скорее расправиться с ними, пока те не сбежали. А еще кто-то из слуг вроде как был в курсе истории с подкопом, поэтому всех слуг тоже расстреляли.

– Молодец, Наташа. Ну, Полин, кто были эти слуги?

С этим вопросом я справилась блестяще – лица всех этих людей до сих пор словно стояли у меня перед глазами. Учитель похвалил. Потом спросил:

– Ну, а ты лично как действия уральских большевиков и чекистов оцениваешь? Спасла бы ты царскую семью, если бы у тебя была такая возможность?

– Действия уральских большевиков и чекистов я оцениваю крайне отрицательно, – немедленно ответила я. – Екатеринбург это русская Голгофа. Если бы у меня была возможность спасти царскую семью, я бы обязательно это сделала.

Учитель наградил меня четверкой и я пошла на место, довольная тем, как здорово умею угождать всяким начальникам.

Села за парту, открыла тетрадь, приготовилась записывать новую тему.

Место рядом со мной пустовало.

Алёна в школу почему-то не пришла и на телефонные звонки не отвечала.