Однажды, в галактике Альдазар (СИ)

Лёха зашипел сквозь зубы, приводя баланс в норму. Не хватало ещё с собутыльником подраться — для полного счастья! В смысле… Собутыльник-то, конечно, высокоорганизованный моллюск и разумная жизнь. Но хищным, ядовитым и очень опасным от этого быть не перестанет.

“Нет, — показал знаками Лёха. — Предстоит сражение за территорию с особью моего вида.”

Моллюск посмотрел сочувственно.

“Тот самый гуманоид, что сошёл с корабля поставки полчаса назад? Он выглядит весьма опасным. Ты уверен, что ему стоит бросать вызов?”

— Та-ак… — протянул Алексей.

Обычно он мониторил прибытие поставок, но теперь проморгал. И датчики промолчали, что уже вписало таинственного человека в категорию очень серьёзных проблем.

По крайней мере, к камерам на станции горе-контактеров получилось подключиться без малейших проблем.

Боря Солнышков, глава контактеров, был высокомерным малолеткой, первостатейным идиотом и упрямым бараном. По отдельности этот набор качеств встречался сплошь и рядом и не особенно портил людей, но вот в комплексе создавал типичное то самое, что не тонет.

В нормальной ситуации кому-то вроде Бори не доверили бы ничего серьёзнее ковыряния в носу. Но он был сыном большого человека от науки, что многое упрощало в его жизни. И пропорционально осложняло в жизнях людей, его окружающих.

Лёхе парень очень не нравился. Но вот прямо сейчас, наблюдая, как Боря весело болтает с прилетевшим гостем, Ал-44 неожиданно для самого себя понадеялся: пусть у малолетнего придурка сработают если не мозги, то хотя бы инстинкт самосохранения. Должны же ему были хоть чего-то вдолбить в голову на учёбе? Понятное дело, что папины коллеги рисовали оценки, пока чадушко шарилось по клубам. Но должны ж они были понимать, что ему потом с инопланетными формами жизни общаться?..

Видимо, не должны.

Зато тезис о том, что Боря не рассмотрит условно инопланетную форму жизни даже у себя под носом, только что подтвердился наглядно.

— Я — дипломированный специалист, — вещал Боря, — отлично разбираюсь в неантропоморфных формах жизни и скажу вам: эти моллюски явно находятся на самой ранней стадии эволюции разума! Проще говоря, они слишком глупы, чтобы вступать с нами в контакт! Потому-то нам потребовалось чуть больше времени и финансов на эту задачу…

— Мы всё понимаем, — сказал Эйм класса симбиот, вкрадчиво улыбнувшись. — Налаживание контактов — дело сложное…

Он повернул голову и в упор посмотрел на камеру. Разумеется, взгляд Лёхи он почувствовал.

По человеческой коже побежала сеть симбиотической трансформы. Глаза заволокло чёрным.

Лёха сделал шаг назад.

Эйм, снова вернув человеческое лицо, с той же милой улыбкой повернулся к Боре.

— Как приятно встретить того, кто хорошо разбирается в инопланетных формах жизни, — сказал он. — Сразу веришь, что будущее Земного Союза в надёжных руках… А что это, кстати, за строение вон там виднеется? На маяк похоже…

— А, это метеостанция. Там старый пьяница один живёт. Маразматичный дедок. Что взять с жертвы вечного делирия?

Улыбка Эйма стала шире.

По поводу “что взять” у него определённо были некоторые идеи.

— Да что вы говорите? Делирий? Какой ужас! Поразительная нехватка кадров, если на работу нанимают всяких проходимцев, — Эйм покачал головой, и блестящие золотистые волосы рассыпались по плечам. Проклятая тварь, чтоб её, даже не потрудилась соорудить себе другое лицо! Эйм хотел, чтобы его точно-точно узнали. Как минимум, чтобы узнал Ал-44. Часть игры?..

Лёха скривился. Больной эстет Эласто, как ни крути, всегда предъявлял очень высокие требование ко внешности всех без исключения своих кукол. Политика генетического совершенства, будь она неладна. И плевать, что у этого конкретного “генетического совершенства” в теле живёт симбиотический организм, созданный на основе грёбаных амо, разумных инопланетян с анатомией настолько альтернативной, что человеческие учёные долго отказывались верить в существование такой прелести. Лёху каждый раз передёргивало, когда он думал об этом. Какое всё же счастье, что, создавая его, учёные ещё не упоролись до такой степени! Никаких плюх и апгрейдов не захочешь, зная, что в твоём организме прячется нечто подобное.

— В центре мне поручили пообщаться со всем персоналом, — вещал между тем Эйм. — И я бы предпочёл начать, пожалуй, с этого маразматичного дедка, чтобы потом не тратить на него время. Умные люди найдут, чем заняться, верно?

Умный человек Боря радостно закивал. Потом потряс головой.

— Извините, а из какого вы, говорите, центра? — в голосе засквозила неуверенность.

— Общегалактического центра самых важных галстуков, — сказал Эйм серьёзно, неотрывно глядя на Борю.

Блин, эта тварь умеет шутить. Вот уж внезапно!

Дезориентированный парень заморгал, пытаясь продраться сквозь туман пси-пелены. Не получилось.

— А… Да, верно. Галстуки!

Лёха закатил глаза.

“Этот гуманоид опасен, — просигналил собутыльник. — Ты точно уверен, что обязан драться с ним за территорию?”

“Тоже задаюсь этим вопросом”, — ответил Лёха.

На самом деле, он действительно просчитывал ситуацию.