Однажды в Голливуде

— «Лансер» — далеко не мой сериал. Это сериал Джима, Уэйна и Энди. Я просто постоянная актриса в амплуа «маленькая проказница». — Потом, ткнув крошечным указательным пальцем в актера, сообщает: — Но только дай срок — и однажды у меня будет свой сериал. И уж тогда, — предостерегает она, — берегись.

«Ну и девчонка, охренеть можно», — думает Рик. За свою карьеру он встречался и снимался со множеством охренительных детей-актеров. Но до этой маленькой Лилли Лэнгтри самым охренительным был одиннадцатилетний мальчишка, чье имя он, понятное дело, не запомнил, хотя его самого не забудет никогда. За год до того, как он попал в «Закон охоты», Рика позвали в пилот сериала, который так и не состоялся; назывался сериал «Страна большого неба». И в главной роли играл скучная звезда пятидесятых Фрэнк Лавджой. Это была история об овдовевшем городском шерифе (Лавджой) и его семье. Рик играл старшего сына, и у него были одиннадцатилетний брат и девятилетняя сестра. Телесеть отказалась от сериала, но продюсировала его телекомпания «Фор Стар Продакшенс», и один раз она провела показ для съемочной группы в своем кинозале. Рик ходил на тот показ и там натолкнулся в мужском туалете «Фор Стар» на одиннадцатилетнего мальчонку, игравшего его младшего брата. Рик направлялся к писсуару, а мальчик как раз домыл руки у раковины. Если бы сериал заказали и он добился успеха, они бы работали вместе следующие пять лет или дольше. Маленький мальчик стал бы на глазах Рика подростком, а то и мужчиной. Стал бы для него либо настоящим братом, либо просто раздражающим юным коллегой, — а может, и тем и другим. На этой почве они могли бы сродниться до конца жизни. Или сериал бы не заказали — как и случилось, — и тогда это последний раз в жизни, когда они увидятся. Доставая из штанов хрен и направляя в писсуар, Рик спросил через плечо, как дела у его молодого коллеги. Маленький актер ответил, ожесточенно вытирая руки бумажным полотенцем: «Ну, я тебе одно скажу. Своего агента я теперь шлю в жопу, уж это точно!»

Пока Рик вспоминает того ребенка, этот ребенок спрашивает:

— А ты что читаешь? — имея в виду вестерн в мягкой обложке. Он пожимает плечами:

— Ну так, вестерн.

— Что это значит? — спрашивает она, не понимая такого пренебрежения. — Хороший?

— Ну да, ничего такой, — отвечает он с заметно меньшим воодушевлением, чем она рассказывала о своей книге.

Ей все мало.

— О чем?

— Я еще не дочитал, — отвечает он.

«Ну и ну, — думает она, — как он все буквально понимает».

— Я спрашиваю не о сюжете целиком, — подчеркивает девочка. Пробует другой заход: — В чем завязка?

Книга называется «На диком жеребце», и написал ее Марвин X. Альберт — он же написал неплохую книжку про войны с апачами, «Восстание апачей», которая нравилась Рику и из которой получилось довольно посредственное кино с Джеймсом Гарнером и Сидни Пуатье, «Дуэль в Диабло». Теперь Рик ненадолго задумывается о сюжете этой книги, выстраивает факты в правильном порядке, затем пересказывает их девочке.

— Ну, это про парня, который объезжал мустангов. И про историю его жизни. Зовут его Том Бризи. Но все называют его просто Изи-Бризи.

И вот когда Изи-Бризи было двадцать с лишним и он был молодой и красивый, мог объездить любого коня, какого ни подай. Тогда он... э-э, просто мог, и все тут. Понимаешь, о чем я?

— Ага, — отвечает она. — У него был дар объезжать лошадей.

— Во-во, точно. У него был дар. Короче говоря, вот ему уже под сороковник, и он неудачно падает... Он не покалечился, ничего такого, но ноги слушаются его уже не так, как раньше. Теперь у него проблемы со спиной, каких никогда не было. Теперь он мучается от боли чаще прежнего...

— Ничего себе, — перебивает она, — похоже, хороший роман.

— Да неплохой, — вроде бы согласен он.

— Ты сейчас где? — спрашивает она.

— Где-то на середине, — отвечает он.

— И что сейчас происходит с Изи-Бризи?

Рик читает бульварные вестерны с двенадцати лет. И с тех пор как стал актером, только этим и занимается между дублями и в трейлере, пока ждет, когда его вызовет на площадку помреж. Иногда он прослаивает их детективами, триллерами или приключениями на Второй мировой, но возвращается всегда к вестернам. Хоть они ему и нравятся, на самом деле он их не запоминает. Запоминает имена авторов, которые ему нравятся, — вроде вышеупомянутого Альберта, Элмора Леонарда, Т. В. Олсена, Ральфа Хейса, — но не названия книг. Если учесть, что эти названия ни о чем не говорят — «Техасец», «Гринго», «Беззаконник», «Засада», «Два ствола для Техаса», — его вполне можно понять. Но за все годы, сколько он сидел на площадках и читал вестерны, хоть его и могли спросить, что он читает, еще никто не просил пересказать сюжет. Об этом Рик никогда не задумывался, но теперь как бы понимает, что чтение вестернов — одно из самых одиноких его занятий. Так что он не привык формулировать по чужой просьбе, что сейчас происходит в книге.

Но ради нее старается изо всех сил.