Однажды в Калифорнии

От этого уже можно было бы ухмыляться весь день напролёт. Серхио никогда особо не думал о том, плохо или хорошо он играет. Ему самому нравилось – и только это было важно. Друзья хвалили – но друзья хвалили обычно всё, что он делал, и Серхио не питал иллюзий на этот счёт.

Теперь же то, что он делал, заинтересовало абсолютно чужих людей, которым не было никакого резона ему льстить, и это оказалось на удивление… приятно.

Осознание того, что он будет всерьёз выступать перед публикой, подкрадывалось внезапно, день за днём становясь сильней, и в четверг он внезапно осознал абсолютно отчётливо, что действительно будет играть. Песни, накарябанные в тетрадке за полдня, которые никто и никогда не слышал до сих пор. А что, если половина написанного – полный шлак? Ответ, в сущности, был прост – тогда он просто свалит из этого клуба и найдёт что-то ещё. Но ответ почему-то не успокаивал.

Куда проще было бы, если бы он смог сыграть то, что получилось, кому-нибудь из знакомых – но знакомых, кроме Дженнифер, у него не было. А Дженнифер ясно дала понять, что её музыка не интересует.

Серхио мучился этими мыслями полночи, пока не открылась дверь, а когда это произошло, торопливо замер, потому что общаться с Дженнифер после всего сказанного не было никакого желания.

Когда Дженнифер наклонилась над ним и прошептала: «Я приду», – Серхио думал, что это сон, но прикосновение тёплых сухих губ к его губам неожиданно подтвердило, что всё происходящее – реальность.

Серхио едва удержался от того, чтобы обнять Дженнифер и повалить на кровать рядом с собой. Она была ядовитой, как мухомор, но всё же что-то было между ними – теперь Серхио мог в этом не сомневаться.

Дженнифер вышла, а Серхио так и продолжил ворочаться, думая теперь уже совсем о другом.

Заснул он только под утро, а проснулся к полудню.

Концерт начинался в десять вечера, но Серхио приехал в клуб к девяти – чтобы не опоздать и немножко освоиться, войти в раж.

Однако делать оказалось нечего. Аппаратуру ставил звуковик – щуплый парень в разноцветной рубашке, с которым Серхио иногда здоровался. Порепетировать было нельзя, потому что в зале уже собирались посетители.

Серхио присел за стойку и попросил себе выпить – чего-то лёгкого, по вкусу бармена, чтобы не мешало петь.

Бармен кивнул, но отойти не успел, потому что на соседний стул приземлилась знакомая уже блондинка и предложила:

– Может, по «Сексу на пляже»?

Серхио пожал плечами и кивнул бармену, подтверждая заказ.

– Говорят, ты сегодня играешь? – спросила блондинка.

– Кто говорит? – Серхио усмехнулся своей коронной улыбкой в тридцать два мексиканских зуба. – Неужто афиша у входа?

– Точно, – девушка улыбнулась в ответ. Улыбка у неё была красивая и немного грустная. Серхио даже удивился, потому что ожидал увидеть что-то более формальное.

Бармен принёс заказ, и в разговоре наступила пауза. Блондиночка коснулась губами трубочки и слабо потянула, исподлобья глядя на Серхио. Выпустила трубочку изо рта и прошептала заговорщицки, будто в её словах было что-то противозаконное:

– Буду за тебя болеть.

Серхио склонил голову, разглядывая блондинку. Было в ней что-то интересное. Вроде и обычная клубная пташка, со всей этой манерностью и белыми нитками шитыми попытками соблазнить. Это заводило, конечно, но цепляло что-то другое… Какая-то рябь под поверхностью маски. Тайна.

– Спасибо, – сказал мексиканец и встал.

– Стой, – Адриана поймала его руку. Пальцы у неё оказались мягкими и тёплыми.

Серхио остановился.

– Может, встретимся после концерта? Поболтаем.

Серхио посмотрел на неё, улыбнулся и аккуратно высвободил руку.

– Вряд ли, – сказал он, – я сегодня занят.

И он всё-таки пошёл к гримёркам.

Серхио вышел на сцену в десять и первым делом оглядел зал. Людей было много, а в зале царил полумрак, но для VIP-гостей три столика было выделено у самой сцены справа, сбоку от танцпола, и хотя Серхио всех предупредил, что к нему могут прийти, Дженнифер там не было.

Серхио испытал мгновенное и непреодолимое желание позвонить проклятой американке и спросить, ждать её вообще или нет, но было уже поздно – Джентли вышел на сцену, чтобы объявить о начале.

Джентли всегда любил делать такие вещи сам, пользуясь возможностью объяснить, почему он считает важным и нужным представить зрителям именно то шоу, которое они сейчас увидят.

Серхио молча сидел на своём стуле, ожидая, когда закончится вступительная часть.

План вечера давно сложился у него в голове. Нужно было начать с той самой песни с приглашением потанцевать, которую он написал самой первой, чтобы зажечь народ, а закончить самой последней, которую он написал уже во вторник, «Te quiero así», но он необыкновенно отчётливо понял, что не сможет сейчас петь «Bailamos» и, когда Джентли отошёл в сторону, затянул другую, не свою:

Quiero olvidar el aroma de tu cuerpo.

Quiero olvidar el sabor de tus labios.

Quiero tener, por una vez,

Una vida feliz.

Por eso, me voy…

Gracias por todo lo que me diste.

Gracias, gracias por amarme.

Pero no tengo ilusión

Que tú eres mi razón

Por eso, me voy…*