Однажды в Калифорнии

– А тебе никто не мешает играть тут концерты, – Дженнифер фыркнула и откинулась на спинку шезлонга, глядя на солнце сквозь опущенные веки. – У Пэм друзья в «Golden-Records». Она на самом деле любит музыку, но ещё она… ммм… Ценитель красоты. Как-то так, – Дженнифер повернула голову и сквозь ресницы посмотрела на Серхио, – мужской красоты.

– Мы об этом уже говорили, – напомнил мексиканец.

Дженнифер пожала плечами.

– Я просто предупреждаю. Может, ты ей понравишься чисто платонически. Покоришь её своим талантом. Ну, а может, не понравишься вообще. Просто будь готов к тому, что тебе ещё придётся побыть «куском мяса».

Серхио свесил ноги на кафель и сел.

– Ты так говоришь, как будто без постели здесь никуда.

Дженнифер пожала плечами.

– Дело же не в постели. Никто не будет помогать чужаку. Скорее я бы сказала, что всё решает дружба.

Серхио прищурился.

– А ты? Спала с кем-нибудь, чтобы продвинуться?

Дженнифер фыркнула.

– А что я? С кем я могу спать? Во-первых, тут хватает куколок посимпатичнее меня, а во-вторых – у меня всегда был Джеймс.

Серхио какое-то время пристально смотрел на неё.

– Я бы не был так уверен, – сказал он. – Мне ты нравишься больше тех блондинок, которые шляются по барам.

Дженнифер криво улыбнулась.

– Какая же ты…

– Стерва? – предположила Дженнифер ехидно.

– В точку.

– Я стараюсь помочь тебе, рассказывая о будущем шефе – а ты опять пытаешься промыть мне мозги. Думаю, что стерва всё-таки не я, потому что не я постоянно пытаюсь завязать разговор, которого ты хотел бы избежать.

– Чёрт с тобой. Тема закрыта. Пойдёшь в дом? Холодает.

– Нет. Дочитаю сценарий. А ты иди.

Разговор оставил неприятный осадок у обоих участников, но если Дженнифер попыталась отогнать от себя мысли об очередной перепалке, то Серхио тема глубоко засела в голову. Он и сам не знал почему. Последнее время его беспокоило всё, что касалось Дженнифер, и от того, что любовница отказывалась открываться – хоть теперь уже этот отказ и не выглядел пренебрежением, как раньше – желание докопаться до истины становилось только сильней.

Серхио постепенно начинал понимать, что проблема, которая не даёт им с Дженнифер быть по-настоящему вместе, кроется не в нём самом и не в их отношениях, начавшихся, если уж говорить начистоту, вовсе не так, как бы Серхио хотел, – а в том самом мальчишке с фотографии.

То, что Джеймс – неудачный выбор для любви, Серхио понял с первого взгляда. Если Дженнифер на фото казалась влюблённой по уши, то Джеймс будто бы делал над собой усилие, чтобы вытерпеть две секунды нежеланных объятий.

От мыслей о том, что Дженнифер – та Дженнифер, которую он целовал с такой нежностью, та Дженнифер, которой он посвящал песни, та Дженнифер, которую неустанно хотелось обнимать и защищать – может любить тупого придурка и брюзгу, становилось неприятно. Но с этой мыслью можно было бы смириться, если бы Джеймс был только прошлым. В конце концов, кто не совершает ошибок?

Но Джеймс прошлым явно не был. Об этом говорили бесконечные звонки, выводившие Дженнифер из себя, и нежелание Дженнифер порвать явно неприятный для неё контракт и послать Пауэра ко всем чертям. То, что Дженнифер не по нраву её работа, Серхио видел так же отчётливо, как и то, что работой этой загружает её Пауэр. На замученное лицо Лоусон, сидевшей над очередной рекламой средств личной гигиены, было жалко смотреть. Иногда Серхио даже подумывал о том, чтобы всё-таки обратиться к отцу и как-то решить вопрос денег, потому что до сих пор ни одна из возлюбленных Серхио не была вынуждена работать до полного изнеможения – но чем дольше он общался с Дженнифер, тем больше понимал, что дело не в деньгах. То, что у Лоусон уже было, вполне давало ей возможность остановиться и подумать, чем она хочет заниматься на самом деле. Не давало ей остановиться другое – и имя этому «другому» было Джеймс.

То, что Дженнифер продолжала бегать за кем-то, когда рядом был он, Серхио, выводило мексиканца из себя. Но тоже было терпимо – пока Дженнифер не заявила ему прямым текстом, что между ними ничего нет. И хотя Дженнифер легко повелась на подначку и обещала, что ничего подобного не повторится, Серхио всё ещё чувствовал, что от Дженнифер его отделяет непроницаемая стеклянная стена.

Если в начале он воспринимал всё происходящее как игру – достучаться до Дженнифер было вызовом его талантам обольстителя – то теперь игра перерастала в нечто большее. Желание добраться до настоящей Дженнифер становилось болезненным, а небольшие подачки, которые Дженнифер ему кидала, коротко и сухо рассказывая о своём прошлом, только раздражали. Дженнифер могла сказать: «У нас с Джеймсом всё было непросто». Но она никогда не говорила, что именно было непросто. Не говорила о том, что до сих пор держит её рядом с Пауэром. А сам Серхио понять этого не мог, потому как любая невзаимная привязанность для него была абсурдом.