Однажды в Лигурии. Рецепты гедониста

Что же все так волнуются, как она себя чувствует? Русское «как дела» здесь звучало «как ты себя чувствуешь» или «как ты есть» (Come stai).

– Я… ну так себе… если честно, не очень.

– Одевайся, – улыбнулась Паола, завязывая шелковый белый платок в зеленый горошек.

– Но я… я совсем ничего не написала сегодня…

– Каждый новый день не похож на остальные, – Паола поправила платок, – вчера тебе писалось, сегодня может быть по-другому, твое вдохновение тоже имеет настроение. Оно похоже на маленького ребенка: если ты не будешь с ним играть, оно обидится и уйдет. Если только и делаешь, что говоришь «давай, работай», «пиши усердно», а сама не балуешь его, не забавляешь, оно надует губы и убежит туда, где с ним поиграют.

– У вас тоже бывали дни, когда вы не могли писать и творить? – спросила Саша.

– Конечно!

– И что вы делали в этом случае?

– То же самое, что предлагаю сделать сейчас. Отправиться на прогулку. – Паола подкрасила губы. – Я кое-что возьму, жди меня внизу.

Саша решила не вызывать лифт, а спуститься пешком, она делала так довольно часто, хотя лестница была узкая и неудобная, никто, кроме Саши, ею не пользовался.

Саша спустилась в сад и подошла к голому дереву хурмы. Плоды висели одинокими солнышками на фоне розово-кремовой стены, их никто не собирал. У рядом стоящих магнолий, пальм, лимонных деревьев зеленели гладкие, блестящие на солнце листья.

Во дворе питерского дома Сашин любимый клен наверняка выстелил багрово-желтый ковер. Осень… Самая любимая их с бабушкой пора. Время бесконечных гербариев, каштанов, из которых бабушка вырезала корзиночки и грибочки. Они выходили из библиотеки, шли через парк. Саша веселилась, шуршала листьями, собирала их в кучу, бросала на себя, на бабушку.

Потом садились на скамейку, бабушка читала вслух любимые строки, а когда заканчивала, брала самый яркий кленовый листик и вкладывала его между страниц вместо закладки. В течение года Саша брала с полки толстые книги, и оттуда часто вылетали листья, хранившиеся там с прошлой осени.

Стефано, водитель, привез их на пляж. Паола достала из просторной холщовой сумки белое льняное покрывало в горчичную полоску.

– Я посижу, а ты пока походи и поищи самые красивые камушки.

Саша удивленно подняла брови.

– И ракушки, – добавила Паола на полном серьезе.

Затем она достала продолговатую сумочку из цветастой ткани, похожую на пенал, вынула оттуда маленькие тюбики акрила, кисточки и дала Саше маленький пузырек.

– Набери воды, будь добра.

– А для чего нам камни?

– Будем их раскрашивать, – еще более серьезным голосом объявила Паола.

Саша пожала плечами и пошла вдоль пляжа. Камушки. Чтобы рисовать, нужны плоские. Она собрала белые и серые, самые удобные для рисования, вернулась и устроилась рядом с Паолой. Та взяла кисточку, обмакнула в краску и начала раскрашивать камни пальмами и цветами.

– А что рисовать?

– Тебе нужен бриф? – Паола засмеялась. – Ну хорошо, задание такое: разрисуй камень как хочешь, просто порезвись, поиграй, побалуйся.

Саша обмакнула кисточку в краску и провела по камню, сделав несколько полосок, кружок, другой. Под шум волн и крики чаек она начала водить кисточкой, пытаясь не думать о том, что делает. Она просто рисовала. Рука шла сама.

Родительская квартира. Саша протягивает рисунок, сделанный на уроке рисования: выдуманный город:

– Папа, посмотри!

– Это черновик?

– А что такое черновик?

– Ну, незаконченный рисунок.

– Нет, законченный, он очень даже законченный.

Отец скептически оценивает еще раз.

– Как-то слабенько, по-моему, надо доработать.

Саша очнулась, перед ней лежали красивые яркие камни-матрешки, камни – божьи коровки и камни-тигры.

Паола захлопала в ладошки:

– Браво! Тебе понравилось?

– Да, – тихо ответила Саша, – да, очень, – сказала она громче.

– А теперь насобирай ракушек. Придешь домой, сделаем из них гирлянды, свяжешь их вместе и повесишь над своим письменным столом. Укрась его, сделай из него игровую площадку для своего маленького творца, – подмигнула Паола.

Саша рассматривала ее лицо. В лучах уходящего солнца кожа Паолы казалась гладкой, лишь пара морщин выдавала возраст.

– Как вам удается быть такой счастливой и… красивой, – Саша сказала, но осеклась, – простите, я имела в виду, что возраст… вы…

Паола улыбнулась, глубокие морщины возле глаз и рта стали заметней.

– Моя бабушка… Несмотря на сложную жизнь, эмиграцию, лишения, она умела искренне радоваться каждому дню, – Паола посмотрела на горизонт, – любила повторять, что жизнь удивительно прекрасна. – Паола грустно улыбнулась и вздохнула. – Я просто стараюсь замечать красоту в каждом мгновении. Буквально в каждом. И в этом тоже. Прямо сейчас…

Они просидели в тишине несколько минут, слушая шум волн. С каждой волной внутри Саши накатывало чувство благодарности и радости.

– Кстати, – прервала тишину Паола, – сегодня на ужин приедет Эдуардо, Магда сделает его любимое блюдо. Pansotti, и не просто пансотти, а с ореховым соусом! Пальчики оближешь, – пора нам собираться, – Паола встала, стряхивая с полотенца камушки.