Однажды в Логосе

Элизабет, вообще, была из тех людей, которые, на первый взгляд, кажутся легкомысленными и холодными, но на самом деле, они невероятно умны и добры к своим близким и жестоки к врагам, обидевшим их. Поэтому она пулей полетела на печально известный этаж, чтобы узнать хотя бы что–нибудь от очевидцев. Толпа зевак, стоящая там действительно сообщила ей, что при взрыве пострадали двое. Один из них, который по описанию был крайне похож на Ромула и которого на руках унёс тот самый страшный и импозантный граф. Элизабет сразу узнала в этом описании Геру. Практически сразу же она оказалась в его покоях. Граф спокойно впустил её, а потом, не говоря ни единого слова, продолжил лечить её несчастного дядю Ромула.

Отношения Геры и Элизабет вызывали определённое непонимание как со стороны окружающих, так и со стороны графа. Бесцеремонно жестокий Гера питал к Элизабет какую-то еле заметную даже для него самого слабость. Он сам не понимал происхождение этой слабости. Он, конечно, уважал её мать (которая кстати была Рэдлом по происхождение и приходилась Джордан родной тетей), и имел, безусловно, любовь ко всем магам огня благодаря Джордан. Однако его отношение к девушке нельзя было назвать банальным уважением её происхождения или любви к дальним родственникам. Это было нечто более запретное и таинственное. Гера всеми силами старался скрыть своё неуместное влечение, у него неплохо это получилось.

– С ним всё будет в порядке? – Взволнованно шепнула она.

– Он поправится, не беспокойся, – холодно ответил он.

Повисла тишина. Гера, закрыв глаза, что–то рисовал руками в воздухе, вероятно, он накладывал какое–то поддерживающее заклинание на бедного Ромула, который был плох, несмотря на заверения графа. Девушка с надеждой смотрела на него.

– Элизабет, ты же знаешь, что я не враг тебе? – Неловко произнес он и виновато опустил глаза.

– Конечно, знаю. – Она вытерла чересчур длинным рукавом рубахи слёзы. – Ты это к чему? – Она подняла на него свои опухшие, но безмерно красивые зелёные глаза. Он даже ненадолго задумался, любуясь ими.

– Скоро может случится нечто плохое для тебя… Я не могу сказать точнее и не спрашивай. Просто будь осторожней…

Он неожиданно встал с прежнего места и вплотную подошёл к девушке.

– И знай, что я всегда готов тебе помочь, – он продрал горло.

Они сошлись взглядами, и, казалось, они стояли бы так миллионы лет, но Гера резко отвернулся.

– Я с ним закончил, – он указал пальцем на тело Ромула, – я пойду, а тебе лучше остаться здесь с ним…

Элизабет не слышала уже ничего, что он говорил, только любовалась его красивым профилем. Гера действительно был хорош собой. Они сейчас стояли так близко, что Элизабет чувствовала тепло, которое источало его тело. Она сделала шажок вперёд, оказавшись прямо перед его благородным острым носом. Когда Гера резко повернул голову, посмотрев перед собой, он вздрогнул, не ожидая увидеть её лицо так близко. Элизабет испуганно взглянула ему в глаза и заметила в них странное смущение, несвойственное ему. Она немного вытянула шею и почти коснулась его пухлых губ. Девушка почувствовала его дыхание на своей щеке… В её нечистых мыслях они были уже на кровати, уже раздеты. Она подалась ещё вперёд… Но в самый последний момент граф отстранился от неё.

– В моей жизни достаточно несносных магов огня.

Он поторопился выйти из комнаты. Элизабет попыталась остановить его, преграждая ему дорогу. Однако он был настойчив, поэтому, оттолкнув её, покинул свои покои.

– Что эта девочка со мной творит?  – Он вытер ладонью пот со лба. – Неужели она не понимает, что происходит…

Элизабет осталась в комнате, расстроенная и брошенная, она вспомнила, зачем всё же пожаловала в покои графа. Поэтому присела к Ромулу, взяла его за трупно холодную руку и приняла печально–скорбящий вид.

ГЛАВА 4.

ПЕРВАЯ ЧАСТЬ

Рано утром, когда еще вся академия спала, когда даже солнце еще не выглянуло из–за гор, Анвар Дони, одетый в кожаный плащ с накидкой на голову и кожаные штаны с высокими сапогами, тихо и осторожно спускался к подземелью. На поясе у него, помимо обычного набора оружия, висела огромная фляга с водой и незажженный факел. Когда он уже приблизился к заветной двери, он предусмотрительно огляделся, чтобы убедиться, что за ним никто не следит, как вчера вечером.

Он спустился вниз, замер у порога, вынул свои стальные полумясяцы из ножен, начал затачивать их друг об друга, издавая грозный, но чарующий звук.

– Кто здесь? – Раздался испуганный голос Эда, он начал вертеться на стуле.