Однажды в Лопушках или берегись, столичный маг

— Что произошло, Эд, — Софи схватила Эдриана за рукав и пытливо заглянула в глаза.

— Эти земли — откупная короля за геноцид устроенный им во войны. Простым людям туда вход заказан.

— То есть, если мы сейчас не остановим этого… — крепкое словечко не покинуло уст старшего стража, но все прекрасно поняли его отношение к полу-оборотню. — Его убьёт не один оборотень, а целый клан живущий в этих лесах и будет в своем праве? — подытожил он.

— Да, поэтому нам надо успеть перехватить его, пока он не шагнул на переправу.

Дальнейший путь проходил в молчании, прерываемый лишь предупреждениями об опасности — скользкая дорога, низкие ветки, куст крапивы и так далее.

Никто не решался начать разговор о том, что же будет, если мы опоздаем и полу-оборотень ступит на земли волков, никто не решался предположить, что же будет, если на выручку волку одиночке выступят другие оборотни, что будет, если мы пересечем чужие земли…

Долго, слишком долго тянулся наш путь. В лесу темнеет намного раньше, чем в городе, а чувство времени теряется в вечерней тишине. Не слышны были привычные лесные звуки — стрекот цикад, шелест крыльев лесных птиц, даже мышки-полевки не встретились на нашем пути. Только стук капель о кроны деревьев. Казалось, лес затаился, наблюдая за нами. Было страшно. Я ступала шаг в шаг за Саймоном, за мной шел Эдриан и Софи, а замыкал нашу процессию Уолли, держащий наготове меч.

— Ты как? — Эдриан удержал меня, когда нога в очередной раз поехала на пожухлой траве.

— Страшно, — сказала я чистую правду. Не видела смысла скрывать правду, ведь это и так было очевидно.

— Скоро все закончится, — подбодрил он меня, а в моей голове неожиданно возник вопрос: «Что будет с нами когда все закончится?», но времени предаваться грустным раздумьям у меня не было, потому что я почувствовала магию. Теперь не нужно было ориентироваться по карте, мы как слепые кутята шли на шлейф магии, который чувствовал каждый из нас.

— Мы близко, — сказал маг, беря меня за руку, как несколько недель назад.

— Держимся рядом, — скомандовал Уолли, — Девушки в круг, мужчины — подготовить оружие. Брукс — веди, МакЭвой — замыкай, я стараюсь контролировать лес. — Тактика старшего стража была верна. Саймон, как оборотень, видел лучше чем любой из нас, Эдриан, как наиболее сильный маг, мог защитить нас сзади, или, по крайней мере, вовремя среагировать, а сам Уолли мог отслеживать лишь участки, доступные простому человеку. Конечно, его ошибка заключалась в том, что он не брал в расчет нас с Софи, но кто из мужчин не пренебрегает женской помощью.

Нападения все не было, да я и не думаю что оно должно было быть. В данном случае, мы — лишь посторонняя помеха, никак не вписывающаяся в планы убийцы.

Деревья стали все чаще, теперь нам практически приходилось перелезать через широкие корни, а исполины закрывали нам проход огромными ветками, переплетенными друг с другом, а потом деревья резко разошлись и мы оказались на идеально круглой поляне, в центре которой на коленях сидел наш кузнец — он же полу-оборотень.

— Помогите, — всхлипнул он опуская голову ниже.

— Не советую, — раздался голос с другой стороны поляны. — Во-первых, вы уже на свободных землях, во-вторых, любое движение с вашей стороны лишит жизни и вас, а в-третьих, никому из вас не успеть, даже тебе, мальчишка. — Из тени деревьев вышел оборотень. Настоящий, матерый, сильный и опасный. — Господа, леди, лорды…

— Не нужно убивать его, — перебил его Уолли, — Его покарают по закону. Он ответит за смерть вашей семьи.

— Перед кем? Перед людьми? Перед вашим королем? — с улыбкой уточнил оборотень. — Мальчишка знает, — он кивнул на Саймона, — что обещания данные самой Луне исполняются. Сполна. Я не могу оставить его в живых.

— Тогда я буду вынужден тебя убить, — спокойно сказал Эдриан, а мне стало страшно, страшно от взгляда который бросил на него оборотень.

— А я итак уже мертв. Я мертв с того дня, как эта гнида убила мою дочь и мою жену. Я истинный оборотень, а она была моей истинной парой. После ее ухода я не должен был продолжать жить, но нет, проклятье и спасенье — я жив пока живы эти твари убившие мою семью.

— Это была война… — мужчина заплакал. — Это была война! — неожиданно закричал он, спугнув с ближайшего дерева сову. — Все умирали, все убивали!

Оборотень рывком поднял кузнеца с земли смотря в его глаза. Желтые глаза с вытянутыми зрачками, смотрели в бледные глаза полу-оборотня.

— Животные вы, а не мы. Война заканчивалась, а ты и твои дружки мародерствовали на улицах города. Убивали, грабили, насиловали. Моей дочери было всего восемь, — заорал он, отшвыривая кузнеца в ствол ближайшего дерева. Не имей тот волчьей регенерации, то и заканчивать ритуал было бы не с кем. Обычный человек умер бы от соприкосновением со стволом дуба-исполина. — Не мы животный — вы!

— Это была война… — шептал как заведенный кузнец.