Однажды в Лопушках (СИ)

Бал? Да её теперь ни в одном приличном доме не примут. Более того, она вовсе, можно сказать, исчезнет для общества, если даже решит остаться в Москве или Петербурге.

А деньги? Наследство деда…

— Не стоит волноваться, — Игнат опустился на корточки и заглянул в глаза. — Ни одна беда не стоит ваших слез.

Она… не о таком мечтала. Но все равно приятно.

— Еще скажите, что влюбились.

— Влюбился.

— В меня? — Оленька посмотрела на свои руки, которые еще покрывали царапины. — Или в ту, которая носила доспех? Я ведь — не она! Я… совершенно обыкновенная, понимаете? Напрочь обыкновенная. Не слишком умная. Невезучая, похоже… красивая, но… много тех, кто куда более красив.

А главное смотрит внимательно.

— И дар у меня слабенький.

— Это к лучшему.

— Почему?!

— Дар людей слаб, когда сильна кровь Дану, — спокойно ответили ей. — Не будь её, вы бы, возможно, сумели поднять секиру Бадб Неистовой, но вряд ли выжили бы после этого.

— Да? — о таком Оленьке не говорили.

С ней вообще мало говорили.

Даже девушки, которые поначалу вроде бы отнеслись к ней если не как к своей, то всяко не чужой, теперь вдруг сторониться стали.

— Да. И я знаю разницу. А еще знаю, что далеко не все созданы для великих свершений.

Почему-то прозвучало это совсем даже не обидно.

— И вряд ли найдется в мире мужчина, который рискнет взять в жены Неистовую…

— А вы… вот так и готовы?

— Я получил свой дом. Не один. Отец… решил, что я готов принять свою долю наследства. Я не знал, что имею право. У людей порой до крайности запутанные законы, особенно что касается наследства. Но теперь у меня есть, куда привести женщину. Если, конечно, она захочет.

Оленька не знала.

Она… она даже толком не поняла, что именно ей предлагают.

— Ваш отец не обрадуется, если вы… возьмете в жены… — она запнулась. А вдруг он подумает, что Оленька уже согласна? А она не согласна!

Она не настолько отчаялась, чтобы вот так выходить замуж за первого встречного.

Даже если этот встречный… он не похож на других мужчин, что появлялись в Оленькиной жизни. Совершенно не похож. Он… спокойный.

И серьезный.

И кажется, точно знает, что делать. Дедушка таким был. Нет, не внешне, но по характеру. Рядом с дедушкой Оленька тоже чувствовала себя защищенной.

И… нужной.

— Мой отец предоставил мне свободу.

Ага, Оленькина матушка тоже. Оленька покосилась на телефон. Идти-то по здравому размышлению некуда.

— Но он не обрадуется.

— Возможно. Однако он дал мне право выбора. Я выбрал. Что до остального, то имя Бестужевых все-таки многое значит в мире людей.

Надо же… Оленька и глаза прикрыла.

Бестужевы.

И тут Бестужевы… а главное, смешно получится. Матушка так хотела выдать её за Бестужева.

Ерунда какая-то.

— Я вас не тороплю, — сказали ей.

И Оленька поверила. А еще окончательно успокоилась. В конце концов, у нее доспех имеется и секира. И этот вот, который сидит, смотрит и уходить, кажется, совсем не планирует.

К счастью.

Глава 61 О том, что далеко не все получается так, как задумано

Самое обидное — это когда ты придумал в голове диалог, а собеседник говорит не по тексту.

Жизненное наблюдение

Отец явился лично.

И главное, как узнал? Откуда? Впрочем, у него имелись не только деньги, но и связи, причем серьезные.

— Вот ты где, — произнес он тем хорошо знакомым тоном, который заставлял Ингу цепенеть.

Она и оцепенела.

Она… она погулять вышла, потому как и далее оставаться в палате, пусть несколько преобразившейся, было невозможно. Вышла и вот…

Появилось острое желание сбежать.

Или позвать на помощь.

Если она позовет, то охрана, которой стало много меньше, чем в первые дни, появится. И…

Отец схватил Ингу за руку и сдавил.

— Собирайся.

— Куда? — у неё хватило выдержки говорить спокойно.

— Домой. Опозорила… только и разговоров. Уж на что твоя мамаша была бесполезною, так ты её переплюнула. Допустить, чтобы Красноцветов женился на какой-то девице?

Все-таки женился? Хоть в ком-то Инга не разочаровалась.

— Только и разговоров… ничего, я этому ублюдку еще покажу, а ты…

— Мама не была бесполезной, — Инга расслабила руку и сделала вдох. Лето догорает. Надо спешить, успеть вернуться до того, как поклонится земле золотая рожь. — Именно её силы тебе и позволили… жить. Выжить. Она спасла тебя. А ты её убил.

Отец сдавил руку и показалось, что еще немного и кость треснет.

— Она была жрицей, и ты это знал. Ты очаровал её. Влюбил. И воспользовался. И мною воспользоваться хотел, да не вышло…

— Потому что ты — просто глупая курица. А она тоже курицей была, но с силой.

— Не курицей. Она тебя любила. А я — нет, — Инга склонила голову, глядя на человека, которого больше не боялась.

Совершенно.

Это ведь так просто… в одной руке серп, в другой — меч. И та, что была под землей, она тоже близка и понятна. И отзовется на просьбу Инги. Вот только… почему так сложно попросить?

Лицо отца наливалось опасной краснотой. Он сопел. И… и никогда-то он Ингу не бил. Точнее, давно уже не бил. Она не давала повода.

А теперь дала?