Однажды в Марчелике 2

Он попытался было подняться, чтобы продолжить бить морды, но Сыч положил руку ему на плечо.

— Метен Гарри, а что вы всё-таки видели? — поинтересовался агент.

— А? — ошарашенный пастух повернулся к Сычу и какое-то время непонимающе смотрел на него: смысл вопроса ещё должен был пробиться сквозь дымку опьянения. — А, да не стоит волноваться, метен!.. Просто видели одинокого хабла, пока гнали стадо!

— Хабла? — удивился Сыч.

— Ей Богу, метен! Крест бы вам дал, да выпил ужо! Но поверьте старику! Это был хабл!..

Пастух попытался встать снова, чтобы присоединиться к веселью, но кружка пива, переместившаяся в его сторону по столу, заставила старика задуматься о том, что в его почтенном возрасте уже не положено бить морды без дела:

— Ваше здоровье, метен! Премного благодарен!

— Метен, а где же это было? — уточнил Сыч, у которого внутри уже всё кричало, как ревун тревоги на пароходе.

— Да вот, считайте, в трёх милях от Стеинхольвега! Вы не верите мне?! — пастух с подозрением уставился на Сыча.

— Вовсе нет, метен! — успокоил его Сыч. — Я вам очень даже верю… Больше, чем все здесь собравшиеся.

Рука агента Акесекрета потянулась к поясу, где висел револьвер. И голос при этом у него был такой мрачный, что бедняга Гарри искренне забеспокоился, что убивать будут сейчас его самого — и даже слегка побледнел.

И тут, пробиваясь сквозь гвалт драки и разговоров в салуне, с улицы донёсся протяжный, полный ужаса визг…

— Очень даже верю… — пробормотал Сыч, взводя курок, и громко заорал. — К оружию, метены! Один виски от меня каждому, кого сегодня не сожрут!

Бывалый агент первым оказался на пороге салуна с револьвером в руках. В сумерках на него, подобрав пышные юбки, бежала визжащая девушка. Судя по высокому вырезу там, где благовоспитанные леди вырезы не делают, и соблазнительно оголённым полушариям груди, стянутым корсетом, бежала она аж от самого борделя на другом конце города.

А прямо за ней, большими скачками, двигалась тёмная фигура хабла, который ещё и довольно порыкивал на бегу.

— Метен!.. Помощь!.. — дыхание у девушки было уже сбито, и призыв получился обрывистым, рваным, но Сыч и не думал увиливать от древней обязанности мужчин по защите женщин.

Вскинув револьвер, агент Акесекрета прицелился, поймал хабла в прыжке — и спустил курок. Пуля пробила тому шею, и абориген споткнулся при приземлении, пропахав уродливым носом песок дороги. Впрочем, упрямства людоеду было не занимать. Он снова попытался подняться, чтобы всё-таки догнать убегающий ужин… И, тем не менее, стремительная кровопотеря способна лишить сил даже такую выносливую тушу, как матёрый хабл.

— Метен!.. Метен!.. Там!.. — девушка повернулась в сторону борделя, и в этот момент со стороны церкви раздался выстрел, больше похожий на пушечный.

— Это что, пушка?! — воскликнул выскочивший на порог молодой пастух с ружьём в руках.

— Эх, молодёжь! Это святой отец проповедь начал среди дикарей! — пояснил ему Гарри, выскочивший следом и тоже держащий ружьё. За ним из кабака вываливались всё новые и новые мужчины.

— Метены! Прошу! Они ворвались в бордель! — взмолилась девушка, успевшая выправить дыхание.

Ответом ей был возмущённый вой пары десятков лужёных глоток. Город Стеинхольвег, особенно его мужское и неженатое население, катились к катастрофе невиданных масштабов!..

Потеря борделя, а заодно и двух десятков весьма полезных дам древнейшей профессии, в Марчелике приравнивалась с пожару в городском амбаре, засухе, наводнению и урагану — причём вместе взятым.

Толпа пастухов, фермеров и прочих жителей города, вооружённых чем придётся, рванула по улице, а кто-то от избытка чувств даже пальнул в сторону далёких звёзд.

— Метен? — девушка почему-то и не подумала бежать на защиту своего рабочего места, вместо этого оставшись с Сычом.

— Пойду помогу святому отцу, мешо! — сообщил ей Сыч. — Если в борделе хаблов меньше сотни, им уже точно не выжить. А вот у пистоля отца Иоахима, боюсь, перезарядка слишком долгая.

— Я с вами! — пискнула девушка и пристроилась у агента за спиной.

То ли она не доверяла толпе из подвыпивших мужиков, то ли просто прикипела к тому, кто первым успел спасти её у крыльца салуна…. Впрочем, это Сыч мог терзаться догадками, а Сильвия, одна из лучших куртизанок Стеинхольвега, была просто очень сообразительной девушкой. Она успела оценить и то, что касадор был трезв, и то, как он метко стрелял, и то, как быстро сориентировался в ситуации.

К тому же, метен был хоть и в возрасте, но весьма симпатичен — и вообще вызывал доверие. А спасаться от людоедов, конечно, лучше в компании симпатичных, хоть и пожилых принцев — чем ждать, когда до Стеинхольвега доберётся тот, единственный, потеряв своего белого жеребца где-то на полпути.

— Тебя как зовут? — осведомился Сыч, понимая, что отвязаться от девушки в ближайшее время не получится.

— Сили, метен… Сильвия! — сообщила та, изо всех сил стараясь не отстать.

— Держись за спиной, Сили! — сказал агент Акесекрета, проверяя револьвер и взводя курок. — И называй меня Сыч… Просто Сыч.