Однажды в Марчелике 2

Фотокарточки без стеснения вываливали на Сидадедепауло все его прегрешения за годы честной, пусть и не слишком законопослушной службы на благо Народной Аристократии… Бедный Франциско даже не удержался и потёр шею, на которой, как наяву, ощутил шершавую поверхность затягивающейся петли из пеньки.

Надо сказать, документ, который сопровождали столь неприятные картинки, понравился губернатору ещё меньше. Но его он сразу читать не стал, хотя даже по первым строчкам, а точнее по шапке обращения, понял, что дело плохо. Очень плохо…

«Метену Франциско Эдвину да Сидадедепауло,

От Объединённой Комиссии по расследованию преступлений против государственной власти

Международной Ассамблеи Колоний и

Народной Аристократии, Объединённого королевства, Загорского Союза и Островов….»

Губернатор дураком не был, иначе он не был бы губернатором. И бюрократический язык Старого Эдема перевести на человеческий вполне мог. Поэтому читал не то, что писали, а непосредственно перевод:

«Государственному преступнику, проклятому неудачнику, от всего мира, который без уважения держит его за яйца…»

Снова потерев шею, Сидадедепауло глянул на фотокарточки и пошёл разводить огонь в камине. И только когда задорное пламя, быстро охватившее сухие дрова, поглотило последнюю часть компромата, он вернулся к чтению. Конечно, плохо, когда тебя держит за яйца весь обличённый властью мир… Но вот этот самый мир — он хотя бы далеко. А законная жена — близко. И даже имеет эксклюзивное право входить без стука в кабинет.

Читал губернатор долго. Отчасти потому, что ускользающий смысл написанного приходилось ловить, продираясь сквозь переплетения витиеватых выражений, отчасти потому что на прочитанное ему очень хотелось выразить свою реакцию…

Поэтому периодически Сидадедепауло прерывался, чтобы огласить кабинет очередной сотрясающей воздух фразой в духе:

«Да что они о себе возомнили?»

Или…

«Да как они могли такое подумать?!»

А иногда…

«Они серьёзно в это верят?»

И даже…

«Шли бы вы на хрен, ублюдки!»

И даже, страшно сказать…

«И Совет этот в жопу с его хотелками!»

Впрочем, закончилось всё крайне удивлённым вопросом невидимому собеседнику:

— Куда пошлют, если не справлюсь? — губернатор ещё раз перечитал место назначения и, забыв о том, что сам совсем недавно послал туда Совет, тихо спросил у кабинета. — Они вообще в своём уме такое писать?..

Раздался стук в дверь.

— Войдите! — разрешил Сидадедепауло.

— Метен, всё в порядке? — в кабинет заглянул встревоженный секретарь.

— Заходи, Пол, — вздохнув, приказал губернатор. — Садись…

Удивлённый секретарь подошёл к столу и пристроился на стул для посетителей. Сидадедепауло побарабанил по столу пухлыми пальцами… Посмотрел на письмо, на стакан с соком лимонного кактуса… А затем решительным движением отодвинул всё в сторону и вытащил из стола бутыль виски и два пыльных стакана. Посмотрев на мутное стекло, он сильно дунул на посуду и решительно наполнил её крепким алкоголем.

— А знаешь что, Пол? — спросил он у секретаря, пододвинув тому стакан. — В жопу их всех!..

— Кого? — удивился секретарь.

— Всех! — ответил губернатор, чувствуя, как внутри появляется ощущение, что жизнь только что стремительно проскочила чёрную полосу, а теперь начинается полоса белая. — А ну-ка давай…. Пиши-ка за мной!

— Но…

— Давай-давай, Пол! — приказал губернатор, выкладывая рядом со стаканом белый лист и писчие принадлежности. — Давай пиши… Готов?

— Да, метен!

— Значит… Метены губернаторы! Коллеги! Друзья! Братья! — губернатор сделал большой глоток и зажмурился, пока виски падал по пищеводу в желудок, рождая внутри приятное тепло. — Записал?..

— Д-да, метен! — чуть растерянный секретарь решился и тоже сделал глоток.

— Давай тогда дальше! — губернатор на секунду задумался, пробуждая давно забытые знания риторики, и продолжил диктовать. — Проклятые эксплуататоры из Старого Эдема, чтобы хаблы их драли вечно!..

— Так и писать? — уточнил секретарь и, получив подтверждение, нервно сделал второй глоток виски.

— Значит… На чём мы остановились? — спросил губернатор.

— Чтобы хаблы их драли вечно… — напомнил Пол, утирая пот со лба.

— А, на приятном остановились… Значит, пиши: прислали угрозы в мой адрес. Уверен, что и вас они пытались застращать! Но мы, свободные губернаторы…

— Метен! — возмутился Пол.

— Что? — спросил губернатор.

— Но это бунт, метен!.. — пролепетал тот.

— Молодец! — обрадовался метен Сидадедепауло. — Зачёркивай про свободных губернаторов!.. Пиши дальше. Но мы не будем мириться с таким обращением! Это бунт, метены! Бунт, который сметёт с лица Марчелики проклятую власть Старого Эдема…

Секретарь потянулся к стакану и одним длинным глотком осушил его почти наполовину.

Он был уверен, что уже завтра ему придётся искать новое место службы, глядя, как его бывший начальник болтается в петле на ветру… И просто ещё не знал, что это лишь начало его блестящей карьеры.

Дан и Ко, у Каменной Собаки, Центральные равнины, Марчелика, 23 мая 1936 года М.Х.