Однажды в Париже

— Да, ваша милость. — Планше заметно воспрял духом, как только понял, что гроза миновала. — Давеча заглянул какой-то монах-капуцин, назвался Паскалем и объявил, что будет ждать вашу милость в трактире «Быстрая лань», что на северном конце Большого рынка.

— Ага! Значит, он что-то пронюхал!

— Я бы на вашем месте поостерегся туда ходить…

— Почему?

— Это плохое место для благородного господина.

— Эх, дружище Планше, — д’Артаньян крепко хлопнул слугу по плечу, — я ржавею без приключений! Поэтому очень рад, что мой помощник, капуцин, похоже, нашел дело, достойное мушкетера и дворянина! И я не премину им заняться. Так что приготовь-ка мне наряд для прогулки по ночному Парижу…

И пока Шарль с энтузиазмом чистил и заряжал пистоль и правил клинок шпаги оселком, Планше, по привычке ворча, проверил и выложил на постель любимые хозяином дублет с кольчужными вставками на груди и плечах, кожаные штаны и кожаный колет. Шляпа с жемчужно-серым пером, короткий плащ и ботфорты ждали мушкетера возле двери.

Д’Артаньян похвалил слугу, потрепав по толстому загривку, быстро оделся, выпил подогретого вина с пряностями и отправился на встречу с Паскалем.

* * *

Трактир «Быстрая лань» отличался от своих собратьев прежде всего чистотой зала и столов. Там почти не попадалось винных и жирных пятен, не было засохших лужиц соусов или блевотины, не воняло горелым или тухлым. Наоборот, доски пола и столешниц всегда чисто выскоблены, посуда вымыта, а по углам и под потолком подвешены пучки сушеных трав, связки чеснока и лука. Все служанки «Быстрой лани» отличались аккуратностью и строгим поведением, были русоволосы и голубоглазы. А хозяином заведения был светлогривый и светлокожий гигант с окладистой бородой и доброй улыбкой. Звали его Ив Мокше, а за глаза — Северянин. Молва утверждала, что Ив родом из далекой холодной Московии, попал в Париж с каким-то греческим караваном, где был в услужении у купца из Афин. На караван по дороге, дескать, напали разбойники, а Северянин их всех побил и спас хозяина с товаром. За это грек освободил Ива и даже дал денег. Мокше в Париже познакомился с кем-то из влиятельных придворных, и тот якобы помог чужаку начать свое дело — открыть трактир.

Поскольку место было злачным, в новое заведение немедленно потянулась темная публика с Большого рынка. Однако Северянин очень быстро разъяснил всяким ворам, грабителям и жуликам, что не собирается терпеть у себя произвол и безобразия. Правда, для этого ему пришлось кое-кому повыбивать зубы, посворачивать носы, а двоим — братьям Пакленам, известным всему Парижу налетчикам, — даже поломать руки-ноги, а их банду перекидать в Сену. Только после этого от Ива отстали, и публика поприличнее наконец смогла ходить в трактир безбоязненно.

Едва д’Артаньян перешагнул порог заведения, как его окликнули:

— Эй, Шарль, присоединяйтесь к нам!

За столом в правой части зала пировали трое королевских мушкетеров из роты господина де Тревиля. Д’Артаньян прекрасно знал всю троицу. Заводилой в компании был огромный, как медведь, и разодетый, как павлин, маркиз де Порто, больше известный под именем Портос. Это его трубный глас легко перекрыл трактирный гомон.

Д’Артаньян с радостной улыбкой направился к ним, попутно озираясь в поисках Паскаля. Но того пока что не было видно. Именно легкая рассеянность и подвела гасконца — он наступил на чью-то ногу, выставленную в проход между столами то ли намеренно, то ли случайно.

— Прошу прощения, месье… — начал было Шарль, поворачиваясь к владельцу ноги. Но тот — крепкий широкоплечий мужчина в дорожном камзоле, с короткой седой шевелюрой и будто вырубленным из дуба, обветренным лицом — молча схватил мушкетера за плечо и толкнул так, что не ожидавший столь грубого ответа д’Артаньян опрокинулся на соседний стол, сбив со скамьи какого-то горожанина и смахнув невольно рукой его миску и кружку на пол.

Горожанин что-то изумленно вякнул, но по-настоящему возмутиться не рискнул, увидев, кто с кем повздорил, а попытался незаметно убраться от назревающей драки.

— Тысяча чертей, месье! — возмутился д’Артаньян, вскакивая и хватаясь за эфес. — Я же извинился! Немедленно объяснитесь, или я…

Закончить он не успел. Незнакомец, похожий на моряка, стремительно бросился на Шарля, а в руке его тускло блеснуло кривое лезвие испанского ножа-навахи. Гасконец увернулся от выпада, хотя нож все же пропорол ему край плаща. Это вконец разозлило мушкетера.

Он отскочил на середину зала и выхватил шпагу.

— Предупреждаю, месье, если вы не прекратите грубить, я буду вынужден убить вас!

В ответ «моряк» метнул в него кувшин, явно целя в голову. Не попал. Кувшин разбился о деревянную стойку свода, окатив красным вином ближайших посетителей. В притихшем было зале поднялся недовольный ропот.

— Позовите Северянина! — крикнул кто-то.

— Друг мой, — громогласно сказал Портос с иронией, — когда закончите, присоединяйтесь к нам. Нынче у господина де Эрблё именины сердца. — И как ни в чем не бывало вернулся к пиршеству.