Однажды в Париже

— Исполнитель не так виноват, как заказчик этого безобразия. Ищите в первую очередь аббата, господин де Голль! В Бастилии он станет разговорчивее, выложит все подробности. Вот тогда и решим, как с ним быть.

— А если заказчик — не аббат? — спросил Анри. — Если он посредник между исполнителями и каким-нибудь графом, который не может сам открыто заниматься этими пакостями?

— Вам так кажется? — отец Жозеф прищурился.

— Я плохо знаю аббата, но вижу, что он не умеет рассчитывать последствий своих поступков. И он хвастун. Если бы он сам все это затеял, по-моему, весь Париж толковал бы о том, что де Гонди собирается нанять уличных певцов, потом — что аббат их нанял, потом — где именно будут спевки…

— А знаете, ведь вы правы, господин де Голль! Этим объясняется и первое, и второе бегство де Гонди! Допустим, господин из «Шустрого кролика» и есть заказчик стихов. Если аббат так боится, что этого господина отыщут, значит, он — особа довольно высокого полета… Может, все-таки наша буйная герцогиня? Тогда ниточка тянется к ее величеству… Не хотелось бы, конечно, потому что ее величество нам пока не по зубам… Но правду знать нужно. Эх, как жаль, что вы не бываете в Лувре, господин де Голль!

— Меня туда просто не приглашают, святой отец.

Анри вздохнул. Если бы он бывал в Лувре и встречался с Катрин там, а не в гостиной госпожи де Мортмар, может, встречи были бы чаще и девушка проявила бы к нему интерес… Но поздно было вздыхать, Катрин сделала выбор и предпочла другого.

— В Лувре сейчас весело, — серьезно сказал капуцин. — Его величество заканчивает постановку «Мерлезонского балета». Придворные, которые не заняты в балете, так и рвутся посмотреть последние репетиции. Говорят, его величество сочинил отличную музыку…

— Я не разбираюсь в музыке, святой отец.

— А я лишь немного понимаю в церковной музыке, но не в танцевальной. Между тем у нас в Пале-Кардиналь репетируют «Тюильрийскую комедию». Боже мой, чем мы все заняты!.. Его величество сочиняет балеты, его преосвященство — комедии! Как будто впереди — райское блаженство, а не война с Испанией! Знаете, господин де Голль, порой мне кажется, что я — единственный в Париже, кто о ней думает…

Анри не знал, что ответить. Разговор неожиданно приобрел очень скользкий характер. Речь пошла о предметах, которых не следовало знать простому гвардейцу. Отец Жозеф был опасным собеседником. Об этом де Голля не раз предупреждали. Похоже, именно сейчас с капуцином и не следовало соглашаться.

— Его преосвященство любит изящные искусства, — осторожно сказал Анри. — А если театральные дела радуют его преосвященство, значит, и от них есть польза.

— От них одна трата денег! — брюзгливо отмахнулся «серый кардинал».

— Я не могу об этом судить, святой отец. Мы, гвардейцы, получаем жалованье вовремя, чего не скажешь о королевских мушкетерах. Другие траты его преосвященства меня не касаются.

— Да, это верно. Жаль, что все мы разделились на роялистов и кардиналистов. Если бы не это, вы могли бы поискать свою пропажу в Лувре. Может, имеется дама, которая могла бы вас туда позвать? Визит к даме — как раз то, против чего даже де Гонди не нашел бы что возразить.

— Нет, святой отец, увы… — искренне расстроился Анри.

Капуцин пристально посмотрел на него.

— А мне кажется, кто-то есть.

— Я хотел бы… Впрочем, поздно, святой отец. Ничего у меня не получилось. Какие будут распоряжения?

— Продолжайте поиски, господин де Голль. Мои люди узнают, с кем из знатных особ был в последнее время замечен наш аббат, и я пришлю вам список. Будете их отлавливать поодиночке. А любезного аббата мы постараемся раздобыть сами. Впрочем, если он вам попадется, вы знаете, что делать.

— Боюсь, что теперь он удрал из Парижа. Очень уж перепугался.

— А может, он прячется у того господина из «Шустрого кролика»?.. — хитро прищурился капуцин. — Но не может же он скрываться до скончания века. Он — аббат светский, без внимания дам просто зачахнет. Одно хорошо, что я знаю, на какого зверя спускать моих псов. Да хранит вас Господь, сын мой!

— Благодарю, святой отец! — поспешил откланяться вспотевший от волнения де Голль.

Из Пале-Кардиналь он прямиком отправился к леди Карлайл.

* * *

Люси, вернувшись домой, ждала так называемого мистера Смита и очень надеялась на приход де Голля. После встречи с мадам де Комбале англичанка пребывала в сильном недоумении. Она все еще не понимала, как можно воспользоваться таким многообещающим знакомством.

Мари-Мадлен открыто сказала, что старается не бывать при дворе. Король и королева ее недолюбливают, и если без кардинала Людовику обойтись невозможно, то без кардинальской племянницы — вполне.

— Я просила его преосвященство отпустить меня в монастырь, — рассказывала Мари-Мадлен, — но он решил иначе. И что я могла поделать? Ведь я так к нему привязана!..

— Я слыхала, что его преосвященство советуется с вами, — осторожно заметила Люси.