Однажды в Прибалтике. Другая жизнь

Тамара была большой задавакой и совершенно не собиралась считаться с грузчиком, хотя не могла не понимать, что он особенный, не такой, как все. В последнее время народ на рампе поговаривал, что, мол, у нее обнаружились необычные способности и она активно использует их. Возможно, то были пустые россказни, но дыма, как говорится, без огня не бывает. Иной раз грузчик всерьез подумывал – а не пойти ли к ней «на прием». Но все никак не решался.

…Скрипнув тормозами, электричка остановилась на станции Зиемельблазма. Оказавшись на перроне, грузчик торопливо отворотил лицо в сторону. На участке вдоль железнодорожного полотна свирепствовала метель. Ветер, подхватывая с земли наметенный за день снег, яростно кружил его, расшвыривая в разные стороны. Поднимая воротники, пассажиры спешили быстрее покинуть открытое пространство.

Что бы попасть домой нужно было пройти изрядный участок пути. У зала ожидания толпа разделилась. Одни направились мимо школы по узкой тропинке, проложенной среди наметенных за день сугробов. Другие направо – вдоль шоссе, минуя стоявшее в глубине заброшенного парка огромное здание клуба, когда-то считавшегося культурным центром района. В далеком прошлом здесь жизнь била ключом, работали всевозможные аттракционы, проводились концерты, по выходным толпы народа с детьми расслаблялись в кафе, потягивая кто пиво, кто лимонад… Но в данный момент тут царили разруха и запустение.

Грузчик осторожно двигался вместе со всеми, стараясь не сбиться с тропинки и не оказаться в сугробе. По обеим сторонам дороги росли высокие сосны. На их разлапистых ветвях красовались пушистые шапки снега. Изредка по шоссе проносились машины, обдавая пешеходов грязью из-под колес. Николай Иванович настороженно прислушивался к себе. Ему сегодня весь день стреляло в спину и болела грудь. Хотелось скорее добраться до вожделенного места и наконец – то расслабиться, выкинув из памяти этот долгий и трудный день.

Задумавшись, он неожиданно поскользнулся. Что б устоять на ногах, ухватился за ближайшее дерево. Сосна чуть заметно качнулась и на дорогу прямо перед ним упал большой снежный ком. Грузчик чертыхнулся и машинально посмотрел вверх. Черное небо, сплошь усыпанное яркими звездами раскинулось над его головой. Месяц висел над лесом, освещая дорогу…

– Господи! Хорошо – то как! – поразился он и почувствовал, как кольнуло сердце.

– Что встал! – раздался позади недовольный голос. – Давай проходи, не задерживай народ!

Устыдившись своего неуместного порыва, что это он в самом деле расслабился не ко времени, Николай Иванович плотнее надвинул кепку на голову и, перебежав дорогу, рванул к магазину, рядом с которым призывно светилась знакомая вывеска кафетерия. Именно сюда, по пути домой он любил захаживать вечерами. Оказавшись в заведении, первым делом определил – все сидячие места уже заняты и значит придется расположиться у стойки, тянущейся вдоль стены, что было весьма нежелательно, потому что сидеть на высоких и одноногих табуретках он не любил. Однако не станешь ведь стоять над душой у отдыхающих за столами людей? Да к тому же еще с кружкой пива в руке!

– Все сегодня идет через пень колоду, – с неудовольствием отметил он и, приблизившись к кассовому аппарату, негромко кашлянул в кулак, пытаясь обратить на себя внимание барменши. Та даже бровью не повела, ибо была занята пересчитыванием внушительной горы мелочи, лежавшей перед ней на пластмассовой тарелке. Николай Иванович замер в просительной позе, ожидая когда к нему снизойдут. Он понимал – если Марине покажется, что клиент недостаточно вежлив с ней, она вполне может послать «наглеца» далеко и надолго, ничуть не стесняясь в выражениях. Она была дама нервная, если не сказать большего. По любому поводу охотно впадала в ярость. Этой чертой характера барменша немного напоминала уборщицу Раю, к которой тоже нужно было приближаться с большой осторожностью. Рае повсюду мерещились недруги, любое случайное слово могло спровоцировать бурные объяснения.

– Вы меня ненавидите! – обычно в таких случаях плаксиво произносила уборщица и густо краснела, как будто бы только что вышла из парной. Если «обидчику» тут же, путем неимоверных усилий, не удавалось внушить ей, что она ошибается, бедная женщина, трагически опустив уголки губ, с упоением качала головой, всем своим видом показывая, как несправедливо обходится с нею жизнь. Затем начинался скандал…

Николай Иванович не раз оказывался свидетелем диких сцен, происходивших, как он сам выражался, на ровном месте.

– Чего ты дергаешься словно вошь на аркане? – однажды поинтересовался он, когда, оказавшись на рампе, заметил нервно дымившую в одиночестве Раю.

– Я? На аркане? – изумилась уборщица, окинув грузчика непонимающим взглядом.

– Ну не я же, – миролюбиво ответствовал Николай Иванович, добродушно посмеиваясь в кулак.

– Вот ты оказывается какой! – после минутного раздумья завела свою песню уборщица.