Однажды в России

- Когда он улетал из Вены, то в аэропорту встретил бывшего ленинградца, лет десять назад переселившегося в Америку... - Марина потянулась к рюмке и не заметила, что пепел сигареты упал на пол. - Тот раньше был экспертом в Эрмитаже, за что-то сидел и после освобождения эмигрировал из Союза. Живет в Нью-Йорке, катается там как сыр в масле. "Сколько ты получаешь?" - спросил он у Андрюши. "У меня основной оклад 160 рублей плюс 20 - персональная надбавка". - "Чудила, - расхохотался тот. - Знаешь, сколько я зарабатываю? 160 тысяч долларов в год! Показать налоговую декларацию?" Андрюша пожал плечами и сказал, что каждому - свое.

- Мне это ни о чем не говорит.

Слушая Марину, Лена думала о том, что наш человек - существо инертное, к перемене мест не склонное. На эмиграцию отважится далеко не каждый. Возраст, языковой барьер, чужая культура... да мало ли причин, привязавших нас к родному гнезду.

- А это тебе тоже ни о чем не скажет? - с надрывом произнесла Марина и протянула Лене две страницы, сколотые скрепкой.

Лена вчиталась в машинописный текст. Это было завещание Тизенгауза, его последнее волеизъявление, согласно которому доверенному лицу - Марине Васильевне Тихоновой - поручалось после смерти наследодателя выполнить следующие действия: коллекцию резных изделий из агальматолита, нефрита, сердолика, малахита и других поделочных, полудрагоценных и драгоценных камней, а также подборку камей и инталий, общим числом свыше 200 экспонатов, безвозмездно передать Государственному Эрмитажу;

- коллекцию янтаря и изделий из него в количестве 1800 экспонатов безвозмездно передать Государственному музею этнографии народов СССР;

- коллекцию полудрагоценных и драгоценных камней в сыром (без огранки) виде, насчитывающую 1100 экспонатов, безвозмездно передать музею Ленинградского горного института;

- остальные предметы антиквариата и все движимое и недвижимое имущество, включая кооперативную квартиру и гараж, реализовать по государственным ценам и перечислить деньги на строительство детских дошкольных учреждений для круглых сирот города Ленинграда за вычетом 3 (трех) тысяч рублей, выделяемых доверенному лицу в знак глубокой признательности наследодателя.

Завещание с подписью и печатью нотариуса являлось сухим юридическим документом, но, несмотря на специфическую терминологию, за каждой из строк Лена видела Тизенгауза. Как это на него похоже - посредством царского дара утвердить свое "я" в среде искусствоведов, позаботиться о сиротах, которых в глаза не видел, и не подумать о Маришке. Дешево Тизенгауз расценил свою "глубокую признательность"!

- Налить чаю? - предложила Марина.

- Попозже.

- Как скажешь.

- Почему он выбрал тебя душеприказчицей?

- Кроме меня, зайка, у Андрюши нет близких. Кто помер в блокаду, кто - от старости, никого нет в живых. - Марина тяжело вздохнула. - Некому вступиться за Андрюшу, а я... со мной разговаривают нехотя, сквозь зубы. Ты, мол, никто, посторонняя, не лезь не в свое дело. А что я могу?.. Только реветь в подушку, чтобы мои не слышали, и молиться... Или вот - снова выпить за него, пожелать, чтобы перенес муки, издевательства...

- Маришка!

- Не утешай меня, зайка. - Марина залпом выпила водку и, морщась, сказала: - Лучше подскажи, что делать?..

Этого Лена и сама не знала. Завещание лишь отчасти поколебало ее мнение об Андрее Святославовиче. Если человек всю жизнь собирает коллекции, чтобы сделать их достоянием государства, народа, то спекулировать он едва ли станет. Одно с другим не вяжется... Но что мешает ему в любой момент изменить завещание? - спрашивала она себя на обратном пути, пересаживаясь с Невско-Василеостровской на Кировско-Выборгскую линию метро.

Сомнения и колебания еще три дня не оставляли Лену, а во вторник, 29 марта, в ЦНИИСЭ произошло нечто из ряда вон выходящее, перевернувшее вверх тормашками ее прежние представления.

Началось с того, что лаборантка Лера вернулась с обеденного перерыва в слезах.

- Кто тебя обидел? - участливо спросила Лена.

- Почему Ларку взяли, а меня нет?

- Куда взяли?

- Понятой. Пришли двое из милиции, обыскивают рабочее место Барона. Ларку взяли, а меня... - Лера по-детски распустила губы. - Чем я хуже толстухи Окоемовой?..

Полтора часа спустя в секторе появилась сияющая Лара.

- Что я видела! - взявшись за голову, сообщила она. - Ни за что не поверите!

- Что? - встрепенулась Лера.

- Патроны от ружья! Митя нашел целую коробку в сейфе у Барона. Тыщу штук!

- Иди ты! - Лера на глазах сгорала от зависти. "Патроны? У Тизенгауза не должно быть патронов, - мгновенно сообразила Лена. - Зачем они ему? Он геммолог, трассологией не занимается, с патронами не работает. А от охоты он так же далек, как я от Мерилин Монро!"

- Объясни, кто этот Митя? - неприязненно осведомилась Лена.