Однажды в Урюпинске

Ольга Волошина, Анна Волошина Однажды в Урюпинске

Записки Ксении Воробей, частного детектива ГЛАВА 1. Смерть в зимнюю ночь

В тот злополучный вечер я вернулась домой поздно, теперь уже не имеют значения те важные дела, которые меня задержали.

Телефон молчал, но на автоответчике записалась Даша, моя приятельница и бывшая коллега по риелторской работе. Она сообщила, что срочно должна меня увидеть по страшно важному делу, а если я не смогу прийти прямо сегодня, то непременно должна позвонить ей как можно скорее.

Ужин пришлось отложить, а я уселась в кресло и набрала нужный номер. Телефон Дарьи молчал, что было очень странно, уже почти одиннадцать – так поздно уйти она никуда не могла. Я почувствовала лёгкое беспокойство. Вдруг приятельнице срочно нужна моя помощь? Или она тяжело заболела и не в силах подойти к телефону? Лежит в глубоком обмороке или сломала ногу, и даже «скорую» вызвать не может сама. Придётся мне бежать к подруге. Ужин откладывался на неопределённое время.

***

Небольшой морозец, днём слегка пощипывавший лицо, к вечеру усилился. Я пожалела, что не надела шапку и перчатки. Под ногами хрустел снег, крупные снежинки плясали в жёлтом свете фонарей. Редкие припозднившиеся прохожие спешили домой к горячему чаю и уютным диванам. Сама бы свернулась калачиком, закутавшись в пушистый тёплый плед!

Уши мёрзли, пальцы покалывало, и я припустила с предельно достижимой скоростью, стараясь не упасть на скользкой дорожке и не споткнуться об утрамбованный сугроб. Снизила скорость только у подъезда, отдышалась и двинулась к лифту.

Дарья не была моей лучшей подругой, но мы несколько лет проработали в одном офисе и частенько делились друг с другом бутербродами и шоколадками. Несколько лет назад Даша ушла из агентства в другую фирму, и я долго её не видела. Ровно до тех пор, пока не переехала в новую квартиру на Песчаной. Оказалось, что приятельница живёт на соседней улице. Дважды я была у неё в гостях, несколько раз и она ко мне забегала. Время от времени мы общались по телефону. А вот сегодня я зачем-то понадобилась ей очень срочно.

Жила приятельница одиноко: с мужем развелась несколько лет назад, детей у них не было. Однако бывшие супруги сохранили приятельские отношения, и Николай частенько приходил в гости к бывшей жене по её же просьбе. Обычно чтобы сделать какой-нибудь мелкий ремонт. Починить сгоревший электрический чайник, поменять прокладки в кранах и тому подобные мелочи. Даша в долгу не оставалась и нередко выручала Колю деньгами. Её бывший зарабатывать деньги не умел, а в последние годы ещё и пристрастился к спиртному.

Закоченевшим пальцем я нажала кнопку звонка, и за обитой тёмно-коричневым дерматином дверью послышалось мелодичное птичье пение. Сквозь дверной глазок был виден свет в прихожей. Выждав минуту, я вновь надавила на кнопку, теперь уже более настойчиво. Птички снова зачирикали, но к двери так никто не подошёл. Куда подевалась Даша, если свет в квартире горит? Может, к соседке зашла? Хотя время теперь не слишком подходящее для визитов к соседям.

Опустив глаза, я увидела, что синий коврик перед порогом далеко сдвинут. Тронула его носком ботинка и вдруг заметила узкую щель между косяком и дверью. Нерешительно нажала ручку, и дверь беззвучно распахнулась. Уже в прихожей я громко крикнула:

– Дарья, ты дома?

Ответа не было, я шагнула в комнату – и замерла. Наклонив голову, Даша сидела в кресле возле журнального столика, спиной ко мне. Обнажённая полная рука неловко свешивалась, пальцы с малиновым маникюром касалась пола. Боже, у неё ведь больное сердце! Человек взывал о помощи, а я, бездушная, своими мелкими делами занималась!

Вприпрыжку я обошла кресло, протянула руку – коснулась Дашиного плеча и взглянула ей в лицо. В то же мгновение отдернула руку и, кажется, завизжала. Во всяком случае, в ушах что-то противно и тоненько зазвенело. Женщина в кресле была мертва и притом уже не меньше часа, если только я в этом что-нибудь понимаю. Короткие светлые волосы закрывали лицо, тонкий поясок от голубого шёлкового халатика тугой петлёй врезался в шею. Я выскочила в прихожую, но потом заставила себя вернуться и подойти поближе. Пожалуй, мне повезло, что лица почти не видно: зрелище явно не для слабонервных. Но гадкое воображение дорисовывало скрытые от глаз черты лица, искажённые ужасной смертью. Усилием воли я сдержала подступившую к горлу тошноту и зашарила глазами по комнате в поисках телефона. Со своего звонить не буду, он и так везде уже засветился.