Однажды в Вестеросе (СИ)

Покинули замок они гораздо быстрее, чем Лианна шла в библиотеку, потому что Рейгар знал здесь каждый уголок, все короткие пути и каждый коридор. Девушка ощутила внутри лёгкое щекочущее чувство, которое всегда возникало, когда она пробиралась в Винтерфелле по потаённым ходам.

Как только они вышли из стен замка, тиски, сжимавшие грудь Лианны, исчезли, и она начала дышать полной грудью. Они пересекли маленький дворик позади главного чертога и вышли в сад. Лианна призадумалась, привёл ли Рейгар её сюда целенаправленно или он особенно и не задумывался, куда идти. Но сад был поистине прекрасен в сумерках. Было ещё не совсем темно, а повсюду уже плясали маленькие огоньки в стеклянных лампах, висящих повсюду: на кованных столбиках над клумбами, среди цветов, под деревьями, у многочисленным прудов, отплясывая отражением в водной глади.

— Красиво, — произнесла Лианна чуть слышно, захваченная увиденным целиком.

Рейгар остановился около одной из скамеек, которых в саду хватало. Совсем близко от неё располагался небольшой фонтанчик, украшенным витиеватыми узорами. Лианна с готовностью присела, не желая выдавать дрожь в ногах. Рейгар почему-то остался стоять.

— Решила отдать мне остаток часа, причитающийся согласно нашему договору?

Лианна подняла на Рейгара глаза. Об этом она не думала, ей и в голову не приходило об этом думать.

— Я, конечно, шучу, — Рейгар с улыбкой всё же сел рядом, невидящим взглядом глядя на брызги воды, вырывающиеся из дельфиньей головы.

— Я не хочу продолжать вчерашний разговор, если вы об этом, — отозвалась Лианна, сжимая пальцы на юбке.

— Я тоже, — согласился Рейгар. — Однако я теперь заинтригован, зачем ты пришла ко мне. Думал, ты презираешь меня за моё поведение, за мою вседозволенность, и как ты там сказала?.. За…

— Думаю, нам просто стоит забыть произошедшее, как страшный сон, — оборвала его Лианна. — Хватит уже постоянно говорить об этом, — она устало вздохнула и добавила чуть тише: — Как будто произошло что-то страшное.

Вывод, который для себя Лианна сделала этой ночью, таков: чем больше разговоров они об этом ведут, чем больше она зацикливается на этом и думает об этом, тем больше всё меняется внутри неё. И утренняя вспышка желания была лишь итогом этого всего. Лианна не хотела больше стыдиться.

Рейгар поднял на Лианну удивлённый взгляд:

— Я-то думал, что обидел тебя.

— Обидели, — согласилась девушка, — но чем дольше я пребываю в Королевской Гавани, тем больше осознаю, что для жителей столицы такое поведение является нормальным.

— Почему-то у меня такое ощущение, что ты только что опустила всех столичных жителей вместе со мной, — усмехнулся кронпринц.

— Нет, — Лианна похолодела, — я вовсе не это имела в виду.

По улыбке Рейгара она поняла, что он шутит. И у неё отлегло от души.

— На самом деле это является, как ты выразилась, нормой не только в Королевской Гавани, но и повсеместно в Семи Королевствах, особенно в Дорне, — принц снова усмехнулся. – Я уже не говорю о том, что твориться за пределами нашего края.

— Тем более, — буркнула Лианна себе под нос.

Рейгар открыл было рот, но Лианна его опередила:

— Это вовсе не значит, что я теперь одобряю ваше поведение. Это значит, что я приложу все усилия, чтобы простить вас. А вы в свою очередь должны мне пообещать, что это больше не повторится. Вы не должны больше пытаться меня целовать! Или трогать! Раз уж все мирятся, значит, и мне нужно смириться. В какой-то степени.

— Так ты меня оправдываешь, значит? — в глазах принца плясали смешинки.

— Я вас ни в коем случае не оправдываю! – возмутилась Лианна. — Пусть все сколько угодно закрывают глаза на такие вещи, для меня это всё равно останется неприемлемым.

— Ты сама сказала, что тебе нужно смириться, — казалось, Рейгар издевался над ней.

— Но не до такой же степени!

Рейгар рассмеялся. Лианну вдруг поразила мысль о том, что таким она Рейгара ещё никогда не видела: открытым, мягким, простым.

«Счастливым», — пронеслось в голове Лианны. Она готова была поспорить, что таким его никто не видел никогда.

Рейгар вновь стал серьёзным.

— Так легко мне последний раз было, пожалуй, только с матерью. На Драконьем камне, — задумчиво произнёс он, снова поражая Лианну тем, что, казалось, опять читает её мысли. – Лет в шесть или семь.