Однажды в замке

– Возможно, ты прав, – тихо откликнулась она, глядя вниз. – Мы дали слишком много воли эмоциям… слишком поспешно, слишком внезапно, слишком все это неправильно.

– Я могу начать ухаживать за тобой завтра, словно мы только что встретились, но боюсь, здесь все знают, что я испытываю к тебе сильное чувство. И объявление уже появилось в газетах.

– Подобное просто не случается с такими, как я, – заметила Эди.

– Твой голос – как музыка, – прошептал Гауэйн, глядя на нее. – Когда ты встаешь?

– Почему ты спрашиваешь?

– Я хочу видеть тебя не только в церкви на свадьбе.

Его тон был серьезен и отчасти чопорен, но ее сердце наполнилось радостью.

– В девять утра. Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, – сказал герцог слишком тихо, и Эдит не должна была услышать.

Но она услышала. И стояла, сжимая холодный мрамор, наблюдая как Гауэйн пересекает двор и исчезает под портиком.

Эдит постояла еще немного, слушая музыку, звучавшую в ушах, музыку, еще более лиричную и сладостную, чем она извлекала из струн виолончели.

Глава 14

Лондон. Керзон-стрит, дом 20

Особняк графа Гилкриста

– Твой жених, – ледяным тоном заявил граф, – вначале согласился на пятимесячную помолвку, но теперь желает уменьшить срок. Кажется, я упоминал тебе, что он недавно стал опекуном осиротевшей сестры. По-моему, он волнуется, что ребенок слишком долго остается без матери, хотя не выражал таких тревог, когда просил твоей руки.

Гилкристы вернулись в Лондон сразу после свадьбы, а Гауэйн отправился в Брайтон продолжать переговоры с банкирами. Эди втайне считала дни до следующей встречи с ним. Завтра… или даже сегодня вечером.

– Я была бы рада согласиться, – выпалила она, стараясь говорить спокойно, как послушная дочь. Не стоит доводить отца до приступа праведного негодования, указав на то, что он забыл упомянуть дочери о Сюзанне.

– Мне это не нравится, – резко бросил отец, поставив бокал на стол.

– Могу я осведомиться, почему?

– Герцог не тот человек, каким я его считал.

– Это неправда! – запротестовала Эдит. – Гауэйн точно…

– Гауэйн?! Ты обращаешься к нему по имени? Возмутительно!

Губы графа вытянулись в тонкую линию. Эдит хотелось отчитать отца, но будет только хуже.

– Я не так выразилась, – пробормотала она.

– Меня ожидают в парламенте, – отчеканил отец, поклонился и вышел.

Вечером он не пришел ужинать.

– Знаешь, – сказала Эди за столом, – думаю, ты слишком добра к моему отцу, Лила. Сидишь дома, пока он ищет приключений и делает все, что пожелает.

– А что прикажешь делать? Флиртовать с Грифисом? Мне он даже не нравится. Слишком молод.

– Конечно, нет.

Эди отложила вилку:

– Но почему твоя жизнь должна быть такой несчастной? Я не говорю, что тебе стоит флиртовать, Лила. Но, может, следует сделать так, чтобы ты не сильно грустила, когда отцу вздумается не ночевать дома.

Лила с сомнением уставилась на падчерицу.

– Знаю, я давала тебе нечто вроде предлога никуда не выезжать, поскольку дебютировала только в этом году. Но сейчас у тебя нет причин сидеть здесь. И все же ты редко покидаешь дом.

– Как и полагается порядочной жене.

– Но муж должен быть рядом с ней! Не говоря уже о том факте, что просто обязан сопровождать жену на балы и в театры. Мой отец редко бывает дома, а когда бывает, может заморозить любого своим взглядом и манерой речи. Куда бы мы поехали сегодня, если бы отец не принял предложения Кинросса? Иными словами, если бы я все еще искала мужа?

– В «Олмак», полагаю, – вздохнула Лила. – Сегодня среда, и после дебюта тебе прислали приглашение.

– Верно! – обрадовалась Эди. – Туда мы и отправимся.

– Но зачем? Твой отец не будет знать, где я, да ему совершенно все равно. Что, если он не придет домой сегодня, как вчера ночью? Он утверждает, что ночует в своих покоях в палате лордов.

Последнюю фразу Лила произнесла с отчетливым оттенком недоверия.

– В таком случае ты прекрасно проведешь время в танцах, что тоже очень важно. Нет никаких причин сидеть и скучать, пока я надоедаю тебе своей игрой. – Эди встала: – Попрошу Мэри одеть меня для танцев.

– Хорошо.

Эди указала на Лилу:

– Вы, дорогая мачеха, будете сегодня счастливы.

– Полагаю.

Лила вымученно улыбнулась. Очевидно, ей не слишком хотелось ехать.

– Скажи Вилликинсу, что перед отъездом мы выпьем шампанского. Обе будем навеселе и станем танцевать со всяким, кто вытянет руку в нашу сторону. Пусть сплетники все расскажут отцу!

Спустя полчаса Эдит спустилась по лестнице: нечто среднее между девственницей и обольстительницей. Гауэйн еще не сообщил, что вернулся в Лондон, но она, разумеется, оделась не только для того, чтобы угодить мужчине. Хотя сделала именно это.

Мэри выпрямила ее волосы щипцами, а потом уложила так, чтобы они не спускались ниже плеч.

– О, Эди, дорогая, ты выглядишь абсолютно восхитительной! – воскликнула Лила и, оглядев себя, добавила: – Ты такая стройная, а я начинаю толстеть.

– Ты вовсе не толстая! У тебя пышная фигура. Это большая разница. И я вовсе не худая.