Однажды в Зубарихе

Михаил многое умел в свои тридцать лет, куда больше, чем старшие по возрасту Васька и Егор – скитальцы, как правило, успевают повидать и познать больше домоседов. Не только знакомую с детства деревенскую работу знал Михаил, он умел водить самосвал, бульдозер, работал бетонщиком и каменщиком, даже подрывником пришлось побывать ему. А ещё тянуло его, крепкого парня, меряться силой, обучиться навыками спортивных единоборств. В Армии он пробовал себя на ковре, с особым же удовольствием одевал перчатки и довольно серьёзно, насколько позволяли условия службы, тренировался. Потом уже в Сибири, тоже не оставлял кулачную забаву Михаил, рисковал даже выходить на спарринги с перворазрядниками и кандидатами в мастера. Там же случалось, иной раз, и на улице применять свои боксёрские навыки. Большое Строительство, это суровая школа человеческого общения, куда заносило всякий народ и без крепких кулаков в том "Вавилоне" иногда бывало ох как трудно. Особенно хорошо получался у Михаила боковой удар правой, в подбородок. И если бы он вложился всем весом в этот раз, наверняка сломал бы Ваське челюсть, не стиснутую, как у боксёра, а откляченную, изрыгающую мокроту и ругательства. Лишь в последний момент что-то удержало, ударил одной силой плеча. Но и этого хватило, чтобы Васька, разбрызгивая слюни полетел в копну.

Егор проснулся от криков, толкотни и ругани, что происходили прямо над ним. Сразу он не сообразил, что происходит, лишь узрев мелькнувшие в воздухе ноги Васьки, описывающие дугу вслед за туловищем после удара, понял, что его кореша-собутыльника бьют.

– Ты эт чё размахалси-то?!– с неожиданным для него проворством Егор вскочил, чем сразу отвлёк на себя уже полностью находящегося во власти боевого возбуждения Михаила:

– А ты чего, никак в очередь встал?! Могу и тебе фунта три отвесить!

Егор был выше и массивнее Михаила, он выдержал, подставив плечи его коронные боковые удары, после чего противники сблизились и столкновение трансформировалась из бокса в борьбу. На равных схватка продолжалась не долго, Михаил, изловчившись, применил заднюю подножку и поверг кряхтящего Егора на землю. Этим, однако, не кончилось, борьба продолжалась в партере, ибо Егор, матерно ругаясь снизу, не прекращал отчаянного сопротивления.

Тем временем Васька очухался и, шатаясь, поднялся из-за полуразваленной копны. Потирая подбородок, он мутным взглядом обозревал "поле боя", безучастную внешне, но не отрывающую взгляда от борющихся, Тальку и восседавших на подводах как на трибунах зрителей– возчиков. Ещё через несколько мгновений взгляд Васьки обрёл какое-то подобие осмысленности, и он, уже не сводил глаз с широкой спины своего обидчика. На нетвёрдых ногах, неуверенно, словно не до конца осознавая для чего, Васька сделал шаг в сторону, на ощупь, не глядя, подобрал валяющиеся вилы, потом медленно, покачиваясь, стал приближаться к борющимся. Шага за четыре он перехватил вилы уже двумя руками, взгляд обрёл зловещую твёрдость…

– Ой, батюшки-светы, да они же запорют друг-дружку!– в голос закричала Катерина.– Мужики, штош вы, разымите их!

Но не возчики, не успевшие даже соскочить с подвод, а Талька большой тёмной тенью метнулась к Ваське. Талька никогда в жизни не дралась. Её дразнили и подначивали с измальства, но она никогда не отвечала, не кидалась на обидчиков и обидчиц, лишь спешила отойти прочь. Сейчас же случилось немыслимое, она встала перед озверевшим Васькой, заслоняя спину ничего не чующего в пылу схватки Михаила, встала не зная, что делать дальше.

–Уууди ломовая, а то и тебя сщас наскрозь!– прошипел Васька, коверкая лицо дикими гримасами и делая угрожающий замах.

Просто ли сработал инстинкт самосохранения, или Талька подумала, что не остановит Ваську, если будет просто стоять, проткнёт он её и всё равно продолжит путь к незащищённой ничем уже спине… Талька широко распахнув руки – не обойти – сделала быстрый шаг вперёд и обхватила Ваську.

– Тыыы… Ты чё… очумела… аа!!– ворохнулся, было, в объятиях Васька, пытаясь, насколько позволяло его сверхстеснённое положение, зацепить её зубом вил.

Талька ещё крепче, что было мочи сжала, сомкнула свои руки. Васька выронил вилы и судорожно забился в удавьих тисках:

– Хххыы… пусти ссука… удушишь… хххы!!

И до этого Михаил чувствовал, что у него за спиной что-то происходит, но оторваться от Егора, даже просто оглянуться, посмотреть, никак не получалось. Лишь услышав хрипы и истошные вопли Васьки, Михаил стал с удвоенной энергией заламывать руки Егору, дабы улучив момент соскочить с него. Тем временем вновь подала голос Катерина:

– Ой, батюшки, да куды ж вы смотрите, ведь задавит насмерть мужика эта ведмедиха!

Васька, выпучив глаза, сучил ногами, издавая нечленораздельные звуки, а Талька, словно окаменев, не разжимала своих объятий.

– Таль… Таля?!– Да отпусти ты его, говно это… слышь… не надо… отпусти… пусти говорю!– подоспевший Михаил с помощью Катерины, размыкал, отдирал талькины руки.

Наконец, словно очнувшись, Талька разжала захват, и Васька мешком сполз на землю.