Однажды весной в Италии

На улице было пустынно. Под мелким моросящим дождем, затянувшим дымкой далекие фонари, Сандра бросилась к проспекту, но у нее перехватило дыхание от леденящего воздуха, и она вынуждена была сбавить шаг. Трамваи по проспекту уже не шли. Оставался еще последний автобус на соседней улице. Она уже стала придумывать басню для Луиджи, который, как ответственный служащий министерства финансов, имеет постоянный пропуск и, возможно, разыскивает ее по полицейским участкам. Вот ведь незадача! Не говоря уже о том, что в этих участках всегда жуткая толчея и страшные сквозняки. По противоположному тротуару шел ей навстречу какой-то мужчина под черным зонтом. Парикмахерская. В витрине блестели мерзкие восковые муляжи. Сандра ускорила шаг. Холод проник под пальто и подобрался к пояснице. «Я поступила неразумно». Из-за экономии электричества улица освещалась редкими фонарями, которые через несколько минут погаснут в связи с затемнением. «Comune di Roma! Vietato» [9]. Сандра вспомнила, что как раз сегодня вечером она должна ужинать с французским летчиком. К черту! Если она не найдет никакого транспорта, то вернется обратно в квартирку. Но там нет телефона. Как же предупредить мужа? Сейчас она уже злилась на себя. Сколько же теперь времени? Прошло не менее получаса. Дело плохо! Лучше повернуть обратно. Там видно будет. В эту минуту какой-то автомобиль, ехавший у самого тротуара, затормозил почти рядом с ней. Немецкая машина. Внутри два улыбающихся офицера. Плотно завернувшись в пальто, чтобы не видно было, что на ней нет платья, Сандра сделала знак рукой. Автомобиль остановился.

— Вы едете домой, синьора?

— Я опоздала на трамвай, а скоро начнется затемнение. Может быть, подбросите меня?

— Садитесь, указывайте дорогу.

— Благодарю вас.

Человек, говоривший с ней, немного картавил. Он быстро вышел из машины, предлагая ей сесть между ним и водителем.

— Вы живете одна? — небрежно спросил человек за рулем, но явно с намеком.

— С мужем. И со свекровью…

Он засмеялся — нижняя часть его лица была хорошо видна в зеленоватом свете приборной доски — затем промурлыкал: «Эрика, мы тебя любим!..» И в эту минуту Сандра заметила, что оба ее спутника одеты в черные мундиры со знаками дивизии «Мертвая голова». Эта ситуация — она почти голая, в пальто, наброшенном прямо на белье, сидит между двумя эсэсовскими офицерами — показалась ей очень забавной. Ехали молча. Время от времени Сандра бросала: «Налево, направо». Один из офицеров осторожно просунул руку ей под пальто и, глядя прямо перед собой, уже тихонько поглаживал ей колено. Она ему не препятствовала, заранее усмехаясь при мысли о том, какова будет его реакция, когда он обнаружит, что на ней нет платья. На площади Испании встретился полицейский кордон. Караульный наклонился к дверце, отдал честь и пропустил машину. Чуть дальше Корсо выглядел уже полутемным туннелем. Затемнение только что началось. Закамуфлированные фары бросали на влажную от дождя мостовую голубоватые отблески. Еще один поворот направо. Рука эсэсовца уже скользнула по ее бедру — горячая, проворная. На этот раз Сандра решительно ее отстранила, насмешливо на него посмотрев, но он остался невозмутим. Рассмотреть выражение его лица было невозможно, так как тусклый свет от приборной доски не достигал его. Сандре показалось, что он задержал дыхание. Еще несколько улиц, таких же пустынных и мрачных. В палаццо, должно быть, очень беспокоились о ней, и пора было подумать о том, как объяснить свое опоздание. Но ее воображение сковала какая-то лень. А тут еще этот болван принялся за свое, пальцы его снова скользнули ей под пальто…

— Вот мы и приехали, — сказала Сандра, указывая на видневшуюся справа маленькую площадь.

Автомобиль повернул и остановился у подъезда.

Едва только Сандра вышла из машины, ей пришло в голову пригласить своих спутников чего-нибудь выпить — не в знак благодарности за их любезность, а, скорее, чтобы позабавиться растерянностью домашних. Оба офицера выразили согласие. Открыв дверь, привратник Джакомо так и охнул от испуга при виде молодой женщины в сопровождении двух военных в черных мундирах.

Пока они снимали свои фуражки и пальто, на шум в передней вышел Луиджи и тоже замер от удивления и тревоги.

— Мои друзья, — представила их Сандра самым естественным тоном. — А это мой муж.

— Луиджи Павоне. Прошу вас в гостиную.

Сандра улыбнулась — настолько этот сдержанный тон выдавал неискренность приглашения. Оба немца в свою очередь назвались, но так поспешно, что она едва расслышала: высокого звали Гельмут, а его спутника — Варнер не то Вальтер.

— Я хотела достать сигареты, — сказала Сандра, — но вышла поздно, трамваи уже не ходили, и эти синьоры меня любезно подвезли. Простите, я должна на минуту заглянуть к себе в комнату.

Удаляясь, она почувствовала на себе хищный взгляд Луиджи. И, услышав, как он говорит: «Сюда, прошу вас», вспомнила, что французский летчик, должно быть, сейчас уже у маркизы.