Однажды во Франции (ЛП)

— Мне не терпится узнать. Вы должны быть в одной команде. Вы смотрелись бы великолепно вместе. Разве ты не можешь ухитриться сделать так, чтобы он стал твоим партнером?

— Я не знаю, как это сделать. Лора, продюсер хочет поговорить со мной по скайпу. Наверное, мне стоит упомянуть Льюиса.

— Нет. У меня есть идея получше. Сначала ты убедишь Льюиса быть твоим товарищем по команде, а потом вы оба уговорите Лору.

— Но, может, он не захочет быть со мной в паре.

— Да иди ты! Конечно же, он захочет. Вы двое как Ант и Дэк[5], или Френч и Сондерс[6], или Фил и Лил.

— Кто такие Фил и Лил?

— Близнецы из мультсериала «Ох, уж эти детки!». Не бери в голову, ты все поняла. Вы отлично спелись и с легкостью справитесь с каждым испытанием. — Мелинда с каждым словом становилась все более восторженной.

— Как ты можешь быть так уверена?

— В этом вся я. Вы бы прекрасно смотрелись. Брайони, для победы тебе нужен Льюис. Он завоюет сердце каждой женщины, смотрящей шоу, и ты получишь возможность поговорить о Ханне по национальному телевидению. — Она заерзала на своем сиденье. — Дозвонись до него и узнай, прошел ли он. Давай.

— Я не уверена… — смутилась Брайони.

— Если ты этого не сделаешь, это сделаю я.

— Нет! Не делай этого. Я сама спрошу его.

— Отлично. — Мелинда потерла руки. — У меня хорошее предчувствие.

Брайони задумчиво потерла затылок и решила, что Мелинда, возможно, права. В команде с Льюисом она будет еще увереннее проходить каждый раунд. Ей оставалось только надеяться, что продюсер тоже посчитает его идеальным конкурсантом.

ГЛАВА 13

Четверг, 13 июля — утро

Звонок входной двери издал слабую трель. Брайони чувствовала себя неловко, приходя сюда. Но та часть, которая контролировала ее эмоции, подталкивала ее. Брайони постучала в дверь еще раз — тук-тук-тук-тук. Тишина. Она снова попробовала и решила, что Льюиса нет дома. Она побрела обратно по тропинке, ее энтузиазм угасал. Она открыла калитку. Дверца издала тот же самый скрип, что и несколько минут назад. Нащупывая ключи от машины, она услышала чей-то крик и обернулась. Льюис высунулся из окна верхнего этажа. Она увидела его обнаженный торс и мускулистые плечи.

— Не уходи! — закричал он. — Я спущусь через минуту.

Она улыбнулась ему и побрела обратно ко входной двери. Через несколько секунд она услышала, как кто-то дребезжит дверной цепью, и на пороге появился Льюис с мокрыми от воды темными волосами и полотенцем на бедрах.

— Извини.

— Прости, что побеспокоила тебя, — запинаясь, пробормотала она, изо всех сил стараясь не таращиться на его подтянутое тело.

— Я был в душе. И не слышал звонок. Я пел слишком громко, — ответил он со своей обычной ухмылкой. — Входи. Подождешь пару минут? Я вытрусь и оденусь.

Он провел ее в гостиную и заметил, как она осмотрелась вокруг.

— Я здесь всего лишь временно, так что не суди обо мне по тому, что видишь. Это всё не в моем вкусе, но дом был уже полностью меблирован. Я больше смотритель и охранник, чем арендатор. Ты бы видела, что лежит на чердаке, — сказал он с усмешкой.

Она уставилась на потертый красный узорчатый диван и коллекцию дружелюбных глиняных сов, выставленных в большом стеклянном шкафу. Глаза сов как будто следили за ней, пока она ходила по комнате. Среди множества картин, висевших на стенах, была фотография семьи Шепард — владельцев дома: двое кудрявых детей сидели, скрестив ноги, перед своими родителями, демонстрируя зубастые ухмылки, в то время как мать и отец приняли более серьезные позы. Мать положила одну руку себе на колено, а другой держала руку мужа. Ее большие зелено-голубые глаза были устремлены на своих детей, гордость запечатлелась на ее сияющем лице, она наклонила голову, словно прислушиваясь к ним. Отец, рыжеволосый мужчина, сидел в расслабленной позе, закинув одну ногу на другую. Общее впечатление было положительным. Брайони задалась вопросом, как бы выглядел ее собственный семейный портрет, если бы он вообще был сделан.

— Ну вот, я снова прилично выгляжу. Кофе? — спросил Льюис, его совершенное телосложение теперь было облачено в футболку и брюки, которые можно было назвать второй кожей.

— Я бы с удовольствием выпила. Спасибо. — Она последовала за ним на кухню. Рядом с чайником стояла кофеварка.

— Это мой любимый кухонный прибор, — заявил он. Его сильные руки напряглись, когда он подвинул машину вперед, схватил маленькую капсулу и вставил ее в прорезь. — Я не возражаю против использования чужих диванов, телевизоров или кроватей, но я провожу черту между их банками растворимого кофе. Я не могу работать, пока не выпью настоящего кофе. Пришлось побаловать себя этой машиной. Я возьму ее с собой, когда найду себе более постоянное место.

— Значит, ты тут временно? Планируешь переезжать? — Брайони старалась скрыть разочарование в своем голосе. Ей нравилось, что Льюис живет по соседству.