Однажды…

— Всякое доброе дело, — не уставал повторять он, — надо искупить своим страданием: иначе было бы слишком легко делать добрые дела.

А раз на студенческом концерте Н. Бугаев с женой оказались рядом с молодым и красивым профессором Н. Жуковским. На втором акте жена попросила Бугаева поменяться с ней местами и села рядом с Жуковским, чтобы время от времени пользоваться его биноклем.

Бугаев был этим страшно недоволен и впоследствии не упускал случая попенять Жуковскому:

— Нет, нет, что бы ни говорили, а вы человек опасный. Недаром же усы колечком закручиваете…

ПРОБКА ДА ВИЛКА — ВОТ И ПРИБОР

В 1930 году молодой советский физиолог и биохимик Е. М. Крепс (впоследствии академик), будучи в Кембридже, зашел в подвал физиологического института в лабораторию маститого ученого Хартри — старого сотрудника А. В. Хилла, лауреата Нобелевской премии. Хартри прославился как тонкий исследователь временных отношений в процессах возбуждения и сокращения мышцы. Так вот, зайдя в лабораторию, Евгений Михайлович поразился увиденному: перед высокочувствительным гальванометром в штативе была зажата пробка с воткнутой в нее столовой вилкой. На вопрос, что бы это значило, Хартри ответил, что однажды, когда он с Хиллом ставил опыт, им понадобилось для отсчета интервалов времени устройство, способное прерывать луч, падающий на зеркальце гальванометра. Под рукой не было подходящего прибора, но, к счастью, период колебаний вилки оказался как раз таким, какой требовался. С тех пор лет двадцать она и служила прерывателем.

Этот случай напоминает о тех временах, когда крупные открытия нередко делались с помощью простейшей техники.

ЧТО СТРАШНЕЕ?

Профессор Артиллерийском академии имени Ф. Э. Дзержинского В. Рдултовский, крупнейший специалист по взрывателям и дистанционным трубкам, не раз проявлявший замечательное мужество при разборке неразорвавшихся снарядов, весьма опасался высокого начальства. Как-то раз на полигоне после работы коллеги спросили его:

— Владимир Иосифович, почему вы не боитесь взрывателя, ежесекундно угрожающего вашей жизни, а перед начальством робеете?

— А потому, — ответил он, — что когда я разбираю взрыватель, который не сработал при выстреле, то я знаю, что он может со мной сделать, и знаю, как с ним обращаться, чтобы не получилось беды. Я сам всем управляю, и погубить меня может только моя оплошность. А начальства я боюсь потому, что оно мной управляет по собственному разумению, и я даже представить не могу, что оно в данный момент намерено со мной сделать…

НИКАКИХ ФОКУСОВ!

Однажды курсант той же Артиллерийском академии В. Елисеев, ставший впоследствии видным деятелем советской артиллерии, сдавал экзамен по физике.

— Скажите, какие вы знаете фокусы? — спросил его преподаватель, имея в виду фокальные точки в оптике.

Не поняв вопроса, Елисеев усмехнулся и назидательно заметил экзаменатору:

— Физика — наука серьезная, и никаких фокусов в ней нет…

ТОЛЬКО БЫ ДЯДЮ УБЕДИТЬ!

Как-то раз знаменитый афинский философ Сократ (470–399 гг. до н. э.) встретил на улице молодого человека по имени Главкон, который, задумав стать государственным деятелем, усердно произносил речи в народных собраниях.

— Слышал я, Главкон, что метишь ты в начальники, — сказал Сократ.

— Да, признаться, имею такое желание, — отвечал молодой честолюбец.

— Ах, какая прекрасная доля! — воскликнул Сократ. — Как можно прославиться на этой ниве, сколько добра можно принести отечеству! Но скажи, что же ты собираешься предпринять для пополнения казны? А для усиления военной силы? Для внутренней охраны государства? Для снабжения Афин продовольствием?

Главкон мялся и отвечал, что у него, дескать, не было еще случая обо всем этом хорошенько поразмыслить.

— Ну тогда, может быть, ты взялся бы поправить расстроенные дела дяди, в доме которого живешь? — спросил Сократ.

— Я охотно бы взялся за это дело, — промямлил Главкон, — да боюсь, что он не станет слушать моих советов…

— Ну вот, ты не можешь убедить даже своего дядю, а воображаешь, что способен своими речами уговорить всех афинян и его в том числе…

Ошеломленный молодой человек после такой беседы образумился.

СПЕСЬ ИНОГО РОДА

Однажды философ Диоген (400–325 гг. до н. э.) заметил в праздничной толпе богато одетых родосских юношей. Он рассмеялся и громко сказал: «Это спесь!» И тут ему на глаза попались лакедемоняне в грязных лохмотьях. «А это тоже спесь, но только иного рода», — заявил философ.

НЕВОЛЬНАЯ РЕЗВОСТЬ ОПАСНА ВДВОЙНЕ

Американский изобретатель Г. Кертисс, работавший над созданием гидросамолетов, одним из первых столкнулся с интересной особенностью этих машин: если скорость при посадке была слишком велика, прикосновение поплавков к воде резко подбрасывало самолет в воздух. Как-то раз один из учеников Кертисса во время тренировочных полетов забыл об этом коварном свойстве гидросамолета и, заходя на посадку, не погасил скорость…