Одни в горах

Раненый юноша-индеец, который ехал на телеге, когда мы впервые заметили их следы, теперь скакал на лошади, вооруженный винтовкой британского производства. У индейцев среднего возраста за спиной висели луки. Мы ехали на северо-запад, но я не задавал вопросов, мне хотелось просто лежать и отдыхать. Что со мной произошло, я не помнил, но догадывался, что получил контузию, упав с лошади, которая протащила меня какое-то время по земле. Кожа на плечах у меня оказалась содранной, и индианка накрывала их какой-то травой, чтобы снять боль.

Еще через день я поднялся и смог пройтись. Затем старик индеец, который, по-моему, у них был главным, показал мне мое седло, упряжь, седельные сумки и ружье, аккуратно сложенные на второй тележке. Я не стал брать ничего, кроме ружья, на что дал свое одобрение старик. Мне показалось, что они кого-то боятся и были рады тому, что у них появился еще один воин.

Лин получил меньше ссадин и ушибов, чем я, но у него оказалась сломанной нога. Индейцы вправили ему кость, наложили шину и перевязали ногу сыромятной кожей, которая высохла и затвердела, зафиксировав место перелома.

- Где остальные? - спросил повар, когда я шел рядом с телегой, в которой его везли.

- Не знаю. Может, погибли. Может, заблудились. Тебе надо быстрее поправляться.

Честно говоря, я сам еще еле волок ноги, а к вечеру так уставал, что едва мог дотащиться до своей импровизированной постели на земле.

Мы с Лином потеряли счет времени - оба были без сознания, и оба не знали, как долго. Я понятия не имел, что стало с моей лошадью и провиантом, к тому же мы потеряли стадо.

Единственное, что я знал, - мы двигаемся в верном направлении и мы живы.

Мне нужна была лошадь. За долгое время меня впервые оставили без лошади, и это мне не нравилось. Я должен был найти Тайрела и собрать разбредшееся стадо.

Лину постепенно становилось лучше. Что же касается меня, я шел рядом с ним, прихрамывая, с больной головой и таким мрачным настроением, что вполне мог бы напугать медведя гризли. Конечно, я не подавал виду, что подавлен, но это было так.

Время шло, а где-то в горах нас ждал Логан, надеясь на нашу помощь.

Что же касалось Тайрела, он мог быть мертв, но я не верил в это. Тайрел слишком ловкий боец, чтобы кому-то далось так легко с ним справиться. Если бы он и погиб, то рядом с ним полегло бы еще несколько его врагов, - в этом я не сомневался.

Единственное, что вселяло в меня надежду увидеть его живым, так это то, что Сэкетты всегда доводят дело до конца. Каждый из нас знал, что бы ни случилось, мы будем продвигаться в заданном направлении. Поэтому я продолжал свой путь на Запад, и если мне суждено прийти туда одному, я соберу стадо диких бизонов и пригоню их для брата, или, по крайней мере, попытаюсь.

Если и это не получится, я возьму вместо кнута гремучую змею и пригоню стаю медведей гризли. Я настолько разозлился, что был на это способен.

- Куда вы направляетесь? - спросил я старика.

Он указал на северо-запад. Они куда-то возвращались; это все, что я понял. Его знания английского были очень ограниченны, а я не говорил ни на одном из индейских диалектов, которые знал он. Редко встречались индейцы, которые могли объясняться на каком-то ином языке, кроме своего собственного, хотя некоторые в процессе торговли немного выучили английский или французский.

Наши пути совпадали, так что мы остались с ними. Кроме того, они нуждались в нашей помощи. Молодой индеец все еще не мог далеко уходить во время охоты, да и пожилые редко приносили добычу. Они питались, в основном, мясом зайцев или других мелких зверьков и кореньями, которые выкапывали по пути следования.

Мясо, которое я им оставлял, было для них манной небесной.

Вскоре я отправился на охоту. В первый вечер мне не повезло, я не встретил ничего подходящего, на что стоило тратить патроны. Зато на следующий день я подстрелил теленка бизона.

Это было за неделю до того, как Лин стал понемногу ходить. В тот вечер, у огня, Маленький Медвежонок подошел ко мне. Он был здесь самым молодым, и мы с ним много болтали, почти ничего не понимая, кроме того, что я ему нравился, а он мне.

Он как раз расставил силки.

- Лошадь! - сказал он.

- Вот именно, сынок. Вот что мне сейчас нужно.

Он показал на восток.

- Лошадь! - повторил он.

- Ты хочешь сказать, что видел лошадь?

Когда он кивнул, я взял свое седло и вытащил из седельной сумки веревку.

- Покажи где, - попросил я.

Во время нашествия бизонов наши лошади разбежались, и эта могла оказаться одной из них. Однако я не надеялся, что сумею легко поймать ее.

Мы прошли около мили. И точно, в тени тополей пасся жеребец.

Я и Тайрел ездили на одинаковых вороных жеребцах, из одного помета. Мы поймали их, когда они ходили в табуне, возглавлял который огромный, очень сильный и хитрый вожак. Вожака поймать мы не пытались. Он слишком долго жил на воле. Такая лошадь никогда не перестанет бороться за свою свободу, пока не убьет кого-нибудь или себя.