Одно короткое лето (СИ)

Последняя дверь открылась с чудовищным скрипом. Её поверхность украшали символы солнца и на мгновение рисунки показались знакомыми. Михаил взглянул на Анюту – запястья Нави тоже отмечало ярило. Но сейчас лучистое солнце скрывалось в тёплых перчатках. Девушка мужественно выносила жар, не сняв даже своего опушённого капюшона.

Ступив внутрь святилища, путники погрузились в багровое зарево. Большой зал наполненный трубами, гудел от бившегося в топке огня. Рядом с огромным котлом лежал заготовленный уголь. При каждой такой куче работал жилистый кочегар. Они без устали бросали топливо в яркое пламя, распаляя котёл до нужной температуры.

В голове всё поплыло, было чудовищно душно и жарко. Казалось, что руны, нарисованные на стенах, ожили и выстроились в хоровод. Алые кони, рогатые люди, кольца и линии – всколыхнулись. Рисунки спустились со стен и окружили семью, как в горячем бреду.

Голова наблюдал за людьми. Старик затаился в тёмном углу, чуть в стороне от раскалённой топки. Его глаза мутно сверкали в отблесках пламени. Несмотря на тряпьё укрывавшее тело лицо старика отдавало смертельной бледностью. Он вечно мёрз и не мог согреться даже возле котла.

Олежка ещё не заметил властителя станции. Тронув за рукав сына, Михаил развернул его к Голове. Анюта же, каким-то звериным чутьем сама отыскала хозяина Блока. В темноте девушка отступила назад, стараясь держаться за спиной старшего. Вид того самого «базыги», которого она проклинала в пути, Нави совсем не понравился.

Пора было начинать Мен. Михаил откашлялся и произнёс:

— Несём своё слово из дали, расскажем о том, что в пути видали!

Они пришли сюда не просто так и даже если новости придётся предлагать самому Голове, без запасов уходить никто не собирался.

— Скиталец-сказалец, — медленно протянул Голова. — Зачем явился? Что можешь предложить нам, живущим у Великого Жара?

— Мир широк, а путь наш далёк. Всё, что видел в миру, тебе расскажу, — через силу улыбнулся мужчина. Холодный приём никогда не смущал, но Голова видимо действительно не был настроен на душевные разговоры.

— Почему ты решил, что нам вообще есть дело до мира? — проскрипел старик. Его голос отдавал хрипотцой, а при каждом слове в горле что-то клокотало и булькало. — Великий Жар дарован нам Богами огня. Мир за стеной с каждым годом гибнет всё более. Скоро Долгие Зимы убьют всех людей, останемся только мы. Блок — наша святая земля. Всякий, кто греет тело и душу возле Великого Жара останется жив. Даже когда мир накроют снега и всё остальное погибнет...

— Или пока уголь не кончится, — тихо пробормотал Олежка. Отец улыбнулся, ведь угля у Головы было ещё предостаточно. Теплостанция когда-то отапливала целый город, но теперь работала на один-единственный котёл. Старик и его подданные могли здесь сидеть ещё сотню лет. Так что в чём-то религиозные бредни местных были правдивы.

— Ну, говори, раз пришёл. Что видит свет? Что дарит весна? Кто жив, а кто нет? — словно даруя великую милость, произнёс Голова. Он даже извлек из-под груды тряпья свою пухлую руку и взмахнул ей, разрешая развлечь себя новостями.

— Однако, знай, сказалец, что удивить меня тебе будет не просто.

Михаил только пожал плечами. Новости, которые они приносили всегда были в Блоке востребованы. Ни к чему было набивать себе цену.

— При первом ясном дне мы направили стопы к Заветри. Взойдя на вершину – насчитали на юге девять костров. Два Тепла на юге погасли. Не стало селений…

— Об этом я знаю, — неожиданно отмахнулся Голова. — Говори дальше, что видел на севере?

— Две трубы на севере, что были даже больше труб благословенного Жара – исчезли. Так, словно их и не было никогда. Вечный Огонь погашен силами, о которых…

— Не ведаешь… — закончил за скитальца старик.

Его осведомленность начала настораживать Михаила. Неужели Голова и вправду мог заглянуть за стены своей жаркой крепости при помощи рун? Эта мысль была настолько нелепой, что пришлось её сразу отбросить. Но Голова явно наслаждался моментом – скитальца было нелегко поставить в тупик при разговоре.

— А на востоке тишь да река, несущая воды в края далекие и неизведанные. Как же там пелось…

Обрюзгший старик начал вдруг что-то припоминать:

— «Воды холодные, в земли безлюдные. Окрест деревья лесные, над курчавой волной облака расписные». Хорошие слова, красивые. Ты ведь тоже любишь красиво говорить… Верно, скиталец? Да только они тебя переплюнули. Те, кто до вас тут уже побывал.

Сердце Михаила дрогнуло. Ещё по взгляду и словам Григория он понял — в Блоке что-то не так. Его семья была не первой, кто приходит к Голове с новостями. Здесь побывали другие скитальцы, это их следы остались на Заветри!

— Кто? — спросил он, чувствуя, что положение стремительно ухудшается.