На столике возле дивана шелестел листом бумаги ветер, по-прежнему являясь здесь хозяином. Он не улетел лишь благодаря медальону, который прижимал один его край к гладкой поверхности. Я посмотрела на причину своего пробуждения – накидка, дурацкая шелковая ткань, оказавшаяся хуже шерсти. Прошло совсем мало времени, а она уже стала ненавистной. Казалось, в ближайшее время вместо кожи на плечах появится одна сплошная рана.
Я потянулась, а затем медленно села, придерживая одеяло на груди. Растрепанные волосы постоянно находились в движении, ощущалось прикосновение легкого холодка, тянущегося с улицы. Но исчезла морозная свежесть.
Рядом с запиской лежали аккуратно сложенные вещи, оставленные здесь вчера. Чуть поодаль стоял поднос с нарезанными фруктами, парочкой булочек и соком.
Ролан постарался ради меня? Ради меня…
Эта мысль вызвала улыбку, но стоило прочесть записку, та померкла.
Мой взгляд метнулся к монетке, которой была прижата эта записка. Теперь там красовалось число сто, что во много раз превышало изначальное. Я взяла ее в руку, не зная, что делать. Совесть требовала оставить медальон, не брать деньги, а здравый смысл уговаривал поступить иначе и при первой же возможности вернуть долг.
Я быстро оделась и убрала за собой постель. Мне не удалось найти, куда ее деть, поэтому пришлось оставить на диване. Я закинула в рот несколько ягод, аккуратно свернула записку и положила ее в карман, стараясь не помять уголки. Как бы ни хотелось тут остаться, пришло время покинуть квартиру в надежде, что эта встреча была не последней.
Таером у них назывался лифт. Я нашла его без особого труда. Зато с лестницей у меня возникли проблемы – винтовая, без перил, она быстро уходила вниз, заставляя нервно сглотнуть от предстоящего спуска. Металлические ступеньки напоминали шипы розы, торчащие из главного стебля. Между ними не обнаружилось никаких связующих элементов, а под ними… Высота напугала. Десять или больше этажей подо мной казались бездонной пропастью.