Рай там, где я.
Потребность человека в исповеди не исчезнет никогда.
Когда люди не верят ни во что, они готовы поверить во все.
Мистические идеи любят преследование, они им создаются.
Если Бога нет, то какой же я после этого капитан?
Выгодны боги для нас — коли выгодны, будем в них верить!
У того, кому помогает Бог, помощник лучше.
«Ах, что бы мы делали, — воскликнула девушка, — если бы не Господь Бог!»
Все же надежда смутна, — настолько к советам небесным Мало доверья у них. Но что за беда попытаться!
…будучи нигде, она[7] существует в том, что нигде и таким образом она везде.
Всякий Бог есть мера сущего.
Коль Бог не выдаст, то свинья не съест!
Тот факт, что люди больше не верят в бога не означает, что они ни во что не верят. Наоборот, они верят всему.
…Души суть искорки, оторвавшиеся от высоких святынь, упавшие и приставшие к чуждому им элементу.
Бог — это газообразное позвоночное.
Когда Александр Великий спросил прирейнских кельтов, чего они боятся больше всего на свете, вполне уверенный, что они укажут именно на него из-за его великих подвигов, побед, завоеваний и триумфов, — кельты ответили, что они бояться только одного: как бы на них не упало небо!
Не будь дьявола, многие набожные люди никогда не помышляли бы ни о боге, ни о его духовенстве.
Извольте видеть: вот это — небеса, а на них целая дюжина богов сидит. Вот, значит, как вертятся они, двенадцать обличьев и выходит. К примеру — Баран вышел: ладно! Кто, значит, родился под тем бараном, у того и скотины много и шерсти; голова крепкая, рожа бесстыжая.
— Верите ли вы в Бога? — спросил прокурор Нафтулу. — Пусть в Бога верит тот, кто выиграл двести тысяч, — ответил старик.
Нет, я не бог; как дерзнул ты бессмертным меня уподобить?
О богах я не могу знать, есть ли они, нет ли их, потому, что слишком многое препятствует такому знанию, — и вопрос темен и людская жизнь коротка.
От магов он знал, что бог, которого они называют Оромадром, телом своим подобен свету, а душою — истине.