Много книг составлять — конца не будет, а много читать утомительно для плоти. Соломон Нет человека, который, прочитав прозаическое произведение, не подумал бы: «Постараюсь — напишу и получше».
Те, кто составляет сборники стихов или острот, в большинстве своем подобны людям, которые угощаются вишнями или устрицами: сперва они выбирают лучшие, потом поглощают уже все подряд.
Почему тебе книжек своих не дарю я? Чтобы своих собственных ты мне никогда не дарил.
Хочешь, чтобы хвалили твои сочинения? Умри! Со смерти человека начинается людская благосклонность, и конец жизни — начало славы.
Если афоризм нуждается в пояснениях, значит он неудачен.
Вслед за автором мудрого речения идет тот, кто впервые его процитировал.
Когда мне хочется прочесть роман, я сам пишу его.
Бывают авторы такие же антипатичные, как люди. Когда вы их читаете, они не нравятся вам так, как будто вы их видите.
Публика — это грязь, которую месят и из которой лепят себе читателей.
Быть может, некоторые честные люди и не любят правды в литературе, но можно с уверенностью сказать, что все нечестные люди ее ненавидят.
Дураки и безумцы — вот два разряда поклонников, которых писатель имеет при жизни.
Великие авторы афоризмов читаются так, будто все они хорошо знали друг друга.
Мы не врачи, мы — боль.
Мы не в изгнании, мы — в послании.
Задержаться в литературе удается немногим, но остаться — почти никому.[33]
Поистине это душеспасительная епитимья — размышлять об огромном количестве книг, вышедших в свет, о сладостных надеждах, которые возлагают на них авторы, и о судьбе, ожидающей эти книги. Много ли шансов отдельной книге пробить себе дорогу в этой сутолоке? А если ей даже сужден успех, то ведь ненадолго. Один бог знает, какое страдание перенес автор, какой горький опыт остался у него за плечами, какие сердечные боли терзали его, и все лишь для того, чтобы его книга часок другой поразвлекла случайного читателя или помогла ему разогнать дорожную скуку. А ведь, если судить по рецензиям, многие из этих книг превосходно написаны, авторами вложено в них немало мыслей, а некоторые — плод неустанного труда целой жизни. Из всего этого я делаю вывод, что удовлетворения писатель должен искать только в самой работе и в освобождении от груза своих мыслей, оставаясь равнодушным ко всему привходящему — к хуле и хвале, к успеху и провалу.