Одно сердце на двоих

Ребенок тихо спал в комнате, муж должен был вернуться в лучшем случае завтра, на многие мили вокруг не было ни единой живой души, а северные леса продолжали оставаться светлыми и безопасными. Однако с самого утра молодую хозяйку преследовало странное иррациональное беспокойство. Потому и открыла она нараспашку все окна и даже входную дверь, чтобы душистый лесной воздух наполнил дом и прогнал тревогу.

Безмятежный вид зеленой листвы ласкал глаз, но неожиданно женщина нахмурилась и потянулась ладонью к груди. Привычная тяжесть талисмана, передаваемая в их семье от матери к дочери успокоила бы, но старинный кулон был собственноручно повешен на шею мужа накануне. За любимого она всегда волновалась больше, чем за себя, а дороги по слухам были небезопасны даже для таких, как он.

Легкий ветерок, налетавший с утра, постепенно усилился. С далеких гор натянуло облака, солнце периодически скрывалось.

Далеко под деревьями скользнула и почти сразу пропала крупная тень. Можно было бы решить, что хозяйке привиделось, но следом скользнула вторая.

Уже чуть ближе.

Вглядываться молодая женщина не стала. Она метнулась к стене и положила на гладко обструганные бревна ладони. Закрыла глаза, сосредоточилась.

Дверь резко ударила о косяк, сверху упал засов. Ставни захлопнулись все и одновременно. Дом погрузился в полумрак, расчерчиваемый сероватыми полосками дневного света, сочащимися сквозь щели в окнах.

Хозяйке темнота не была помехой. Женщина стояла, не дыша, и чутко вслушивалась в то, что происходило за порогом. А вокруг творилось что-то нехорошее: резко ставший негостеприимным дом окружали.

Неясные слухи доходили и до молодой хозяйки, поэтому нападение не стало для нее неожиданностью. Пожалуй, даже хорошо, что любимый далеко. Для единственного защитника здесь слишком много врагов.

А вот ее саму недооценивать не стоит.

В дверь постучали.

— Откройте, именем господина! — Раздался глухой выкрик.

Женщина нахмурилась. Подобная вежливость обескураживала. Что мешало сразу выломать дверь?

Хотя, кто сказал, что незнакомцы ограничатся разговорами?

— Уходите! — Негромко отозвалась хозяйка. — Вам здесь делать нечего. Уходите!

— Глупая, — прошипел кто-то, зайдя со стороны окна. — Своей выгоды не понимает. Открой!

— Идите прочь!

— Мы тебя не тронем, — послышались вкрадчивые голоса. — Не надо бояться. Открой!

— Вон! — Женщина немного повысила голос и вышла на середину кухни.

Больше медлить не стоило. Хорошо еще, малыш спал; в противном случае его плач мог спровоцировать нежить на штурм.

Как вызов проводится в теории, молодая хозяйка затвердила еще в детстве. Отец тогда посмеивался над старинным ритуалом. Мать относилась к этому куда серьезней, передав дочери уверенность в покровительстве высших сил.

В сложенных лодочкой ладонях разгорелось пламя, неровной пляской отогнав полумрак. Женщина резко сбросила его на пол, и вот уже прямо на деревянных досках разгорался небольшой костерок.

Слова языка, давно переставшего быть родным, потеряли певучесть, но произнесены были правильно. Вроде бы. Во всяком случае, пламя затрещало, резко вытянулось в высоту, и из него проглянуло человеческое лицо, больше похожее на безжизненный восковой слепок. Огонь горел ярко, но света почти не давал; по углам сгустились тени.

Женщина поморщилась, ощутив резкий выплеск силы. На миг ей показалось, что в темноте, поглотившей дом, прячется еще кто-то, но отвлекаться было опасно — глаза без зрачков и ресниц смотрели требовательно и недовольно.

— Я Дафна из рода Ль'Эстар. По праву крови и данного в древности слова я прошу твоей помощи, Великая Богиня.

Безгубый рот презрительно усмехнулся.

— Кто ты такая, чтобы чего требовать от меня, смертная!

— Я потомок рода Ль'Эстар, — твердо повторила Дафна. — Мой дом окружен нежитью. Я прошу у тебя защиты, Великая Богиня. По праву крови и по праву рода! Умоляю, Великая!

— Кровь? — Лицо, вылепленное из язычков пламени, резко качнулось вперед. — В тебе ее почти не осталось. Жалкой капли недостаточно, чтобы ты имела право чего-либо у меня просить. Род? Ты давно к нему не принадлежишь!

— В моих жилах течет не только эльфийская кровь, — Дафну начала бить мелкая дрожь. — Но разве другие народы не поклоняются тебе, Огненная Кобра Нарванны?!

— Ты пахнешь зверем, — насмешливо прошипела богиня. — Одним из тех, что никогда не склонялся передо мной. Ты живешь с оборотнем, ты родила ему ребенка, и все еще на что-то надеешься?

— Умоляю! — У женщины подломились ноги, и она упала на колени. — Умоляю! Наш ребенок ни в чем не виноват! Защитите его, прошу вас!

Глухой удар сообщил о том, что нежить начала ломать дверь. Вслед за первым тут же послышался второй. Сколько минут еще выдержат запоры?

— Умоляю!!!

— Знаешь, Дафна, — в голосе богини мелькнула задумчивость, и женщина подняла голову с надеждой. — Я ничего не имею против тебя. Мне даже тебя жаль. Но обстоятельства сложились таким образом, что твоя смерть стала гораздо ценнее твоей жизни.

— Госпожа, — прошептала Дафна, поднимаясь на ноги.