Одно сердце на двоих

— Хрен они чего выделят. В семь утра ко мне домой заявился Гвоздев и спросил: «О чем базарили, помнишь?» Я: «Конечно». Он: «Тогда надо работать. Условия обсудим позже». Я: «Что за работа?» Он: «Надо досконально проверить дружка, который к Дуневичу приехал». Я: «Так ведь он приходил регистрироваться, ответил на все мои вопросы. Да и инспектора ДПС вроде как ездили в деревню». Он: «Толку от них, придурков никакого, как и от беседы вашей. Езжай и все тщательно проверь». Я: «Ладно». При нем стал заводить «УАЗ», а он как мертвый. Движок старый, не инжекторный. Смотрю, крышка трамблера лопнула. И когда? Не могу понять. Вчера все нормально было. Говорю Гвоздю: «Нет машины, Николай Николаевич». Он: «Мою тачку возьми. Подбросишь меня до поместья и заберешь».

Галдин кивнул.

— Понятно. На время, значит, дал порулить. И как иномарка?

— С «УАЗом» не сравнить.

— Ну, это понятно. И что же, Миша, ты должен проверить?

— Все.

— Извини, все о себе даже я не знаю.

— Все, Вадим, это документы, особенно служебные, касающиеся МЧС. Известно ли тебе о Елене? Если да, то как ты воспринял это? Жаловался ли тебе Слава на отморозков, которые изуродовали его? Не желает ли он искать справедливости в Москве? В общем, все, что так или иначе представляет если не прямую угрозу, то хотя бы потенциальные неприятности для босса.

— Ясно.

— А почему ты без страховки разговор повел: Вдруг Гвоздь жучки в тачку запихал или на меня навесил?

Галдин достал из кармана сканер, на корпусе которого горел зеленый огонек.

— В нашем деле, Миша, без страховки нельзя, — заявил он.

— Ну, ты даешь.

— А как иначе? Проходи в дом, там поговорим.

Участковый зашел в избу.

— Здравствуй, Вячеслав.

— Привет, Миша. Как новая служба?

— Еще не знаю. Но, как видишь, на иномарке езжу. Только, правда, думаю, что в первый и последний раз. Ты насчет заявления подумал?

— Конечно. Вадим о том же все время талдычит.

— Отказ, как и всегда?

— Почему? Погоди. — Дуневич уехал в спальню.

Борисов взглянул на Галдина и спросил:

— Он что, написал?

Вадим пожал плечами.

— Не в курсе.

Борисов вернулся, бросил на стол три листа бумаги, исписанных мелким почерком.

— Держи свою заяву, лейтенант, — сказал он. — Хоть я и не верю, что это как-то поможет, но раз ты просил…

Галдин прервал Дуневича:

— Когда успел-то?

— Выбрал момент. — Слава повернулся к Борисову. — Прочитай. Если что не так, я изменю.

— И вслух, Миша, — попросил Галдин.

Борисов начал читать, закончил, положил бумагу на стол и прорычал:

— Суки! Мрази! Да вы за это!..

— Нормально все? — перебил его Галдин.

— Что, Вадим, нормально? То, что сделал Сухобоков?

— Написано правильно? Надо что-то добавить или убрать?

— Нет. Все правильно. Но какой же все-таки подонок Сухобоков!

— Гвоздев нисколько не лучше.

— Да там, в этом поместье, все твари.

— Не все! — проговорил Вадим.

— Лену я, естественно, не считаю. Садовника и прислугу тоже, хотя и не знаю, что они собой представляют.

— Вот и надо понять, узнать, разобраться, а для этого придется получить доступ на территорию.

— В поместье я уже сегодня поеду. Гвоздь сказал, что будет там и представит меня Сухобокову.

— Он и сегодня дома?

— Дома, раз Гвоздь хочет ему меня показать.

— Ты смотри, ври так, чтобы и Сухобоков поверил.

— Смотрю, Вадим, в оба глаза. Но мне нужна информация о тебе. Все то, о чем я уже говорил.

Галдин улыбнулся и заявил:

— Какие проблемы, Миша? Для тебя все, что угодно.

— Даже номер пистолета, который ты держишь за ремнем на спине?

— Заметил, черт глазастый!

— Я все же не в штабе служил, а в войсках. И не год, как сейчас, а полтора. Восемь месяцев на Кавказе. Тоже пришлось пороху понюхать. Наш блокпост прикрывал погранзаставу. А там бородатые черти частенько пытались в Чечню пройти.

— Значит, воевал?

— Это громко сказано. Но стрелять приходилось.

— А что молчал раньше?

— Меня никто о службе в ВДВ не спрашивал.

Галдин похлопал лейтенанта по плечу.

— Ну, если стрелял, то я спокоен. По себе знаю, что это такое.

— Так ты же сапер из МЧС!

— Нам тоже иногда приходится пострелять. Кое-кому наша работа приносит большие убытки. Но ладно. Мы познакомились поближе, вот и хорошо. Информация. Первое — документы. Держи паспорт, удостоверение личности, права, бумаги на машину. Хотя данные паспорта ты записывал, когда на учет меня ставил.

— Пусть будут. Гвоздь может проверить или попытаться сделать это.

— Сколько влезет. Результаты ничего нового ему не дадут.

— Даже тачка?

— Я же сказал, ничего.

— Перепишу данные?

— Да хоть сфотографируй.

— Это мысль. Отчет должен быть полным. Ты серьезно насчет фото?

— Конечно.

Борисов быстро закончил с документами и вернул их Галдину.

— Теперь что у нас? — спросил тот.

— Ты.

— Я. Обо мне ты говоришь следующее… или тоже записывать будешь?

— Не буду. Диктофона у меня нет, ни в телефоне, ни отдельно. Вернее, в телефоне, наверное, есть. Но я не знаю, как им пользоваться. Да и Гвоздь ничего о записи не говорил.

— Тогда слушай. — Галдин за пять минут поведал участковому историю о встрече друзей-однокурсников и спросил: — Запомнил?

— Так, погоди, дай собраться. Ты приехал, не зная, что Слава инвалид, так?

— Так.